3. Основные элементы политики ценообразования и налогообложения в энергетическом секторе стран Восточного партнерства
В этой главе речь идет об основных элементах политики ценообразования и налогообложения в энергосекторе шести стран Восточного партнерства (ВП) Европейского союза (Азербайджане, Армении, Беларуси, Грузии, Республике Молдова и Украине), непосредственно или косвенно влияющих на субсидирование ископаемых видов топлива. В главе приведен обзор основных макроэкономических тенденций, которые характеризуют экономику этих стран, с учетом вызванных пандемией COVID-19 изменений. Наконец, в главе обсуждается структура энергобаланса и энергопроизводительность стран ВП, а также изменения политики ценообразования и налогообложения в энергосекторе и их значение для реформирования субсидий на ископаемые виды топлива.
Страны Восточного партнерства (ВП) Европейского союза (Армения, Азербайджан, Беларусь, Грузия, Республика Молдова и Украина) отличаются численностью населения, размером экономики и уровнем экономического развития1. Экономика Украины − крупнейшая из этих шести стран и опережает их с большим отрывом. В 2018 году ее валовой внутренний продукт (ВВП) составлял 130.8 млрд долл. США. За ней следуют Беларусь и Азербайджан с ВВП 59.7 млрд долл. США и 46.9 млрд долл. США, соответственно. Размеры экономики Грузии, Армении и Республики Молдова (в дальнейшем «Молдова») наименьшие (Рисунок 3.1). Однако показатель ВВП на душу населения в 2018 году был самым высоким в Беларуси и Азербайджане: примерно 20 000 долл. США и 18 000 долл. США (в текущих международных долларах по паритету покупательной способности – ППС), соответственно (Рисунок 3.1). В 2018 году самые высокие темпы роста ВВП были в Армении и Грузии.
В 2018 году население стран ВП составляло примерно 73.4 млн человек. В 2020 году все страны ВП были затронуты пандемией коронавируса. На момент подготовки этого доклада они пересматривали краткосрочные макроэкономические прогнозы и бюджетные расходы.
Для обеспечения межстрановой сопоставимости в настоящей главе используются открытые данные Всемирного банка и другие международные источники статистической информации. Следует отметить, что обменные курсы валют шести стран испытывали сильные колебания в 1991-2019 годах. В частности, из-за падения в 2015 году курса валют в большинстве стран региона по отношению к доллару США, их ВВП в долларовом эквиваленте снизился, несмотря на рост экономики в реальном выражении (Приложение A).
Несмотря на множество различий между ними, шесть стран имеют ряд сходных преимуществ, включая наличие квалифицированной рабочей силы, а также продолжающийся процесс открытия их экономик для новых торговых и инвестиционных возможностей. Армения, Грузия, Молдова и Украина являются членами Всемирной торговой организации (ВТО), тогда как Азербайджан и Беларусь ведут переговоры о вступлении в нее. По состоянию на март 2017 года все шесть стран ВП подписали Договор к Энергетической хартии Европейского союза (ЕС) для содействия торговле энергоресурсами и инвестициям в энергетику2. Договор ратифицирован всеми странами, за исключением Беларуси, которая применяет его положения на временной основе (IEC, n.d.[2]). Армения и Беларусь являются также членами Евразийского экономического союза (ЕАЭС)3 и связанного с ним Таможенного союза, что обеспечивает дальнейшую интеграцию энергосистем этих стран.
Источник: World Bank (2020[1]).
У стран ВП сходная макроэкономическая динамика, для которой характерен резкий спад ВВП в первые годы после распада Советского Союза в 1991 году, сменившийся восстановлением экономического роста в результате реструктуризации и модернизации экономики в конце 1990-х и в 2000-е годы. С 1991 по 2018 годы экономика всех шести стран ВП выросла в реальном исчислении (World Bank, 2020[1]). Страны сформировали крупный сектор услуг, на который приходится более трети добавленной стоимости в экономике каждой из стран ВП (Рисунок 3.2). Вместе с тем более 10% ВВП в большинстве стран, кроме Азербайджана и Беларуси, составляют денежные переводы (Рисунок 3.2).
Экономические показатели этих шести стран чувствительны к колебаниям на международных рынках сырьевых товаров4 и региональным связям. Все страны ВП испытывают существенную нагрузку на бюджет: в 2018 году дефицит центрального бюджета варьировался от 0.3% в Азербайджане до 1.9% в Украине, тогда как Беларусь была единственной страной с профицитом бюджета (4%) (Eurostat, 2019[3]).
Кризис, связанный с пандемией COVID-19, значительно ухудшил экономические показатели стран ВП в 2020 году. Кризис в области здравоохранения спровоцировал экономический кризис, который перерос в глобальную рецессию. Пандемия вызвала обвал цен на сырьевые товары, сокращение туризма, денежных переводов и экспорта, а также нарушения в цепях поставок и замешательству на финансовых рынках.
Пандемия COVID-19 выявила факторы уязвимости стран и их недостаточную готовность к урегулированию серьезных кризисов. Согласно данным Международного Валютного Фонда (IMF, 2021[4]), в 2020 году реальный экономический рост в регионе ВП сократился в среднем на 5.1%. Самый глубокий экономический спад испытали Армения и Молдова (–7.8% и –7.5%, соответственно), за ними следовала Грузия (–6.1%). В Азербайджане и Украине ситуация была несколько «лучше» (–4.3% и –4.2%, соответственно). В Беларуси в 2020 году реальный экономический рост сократился на 0,9%. По прогнозам, в 2021 году экономический рост в регионе возобновится по мере постепенного восстановления глобальных цен на сырьевые товары, укрепления торговли и повышения внутреннего спроса. Вместе с тем, многие факторы неопределенности сохраняются.
Энергетические системы стран ВП прошли через несколько этапов реформирования и реструктуризации, которые были частью общего политического и экономического перехода от центрального планирования к рыночным принципам. Характер этих процессов, которые все еще продолжаются в странах региона, определялся несколькими основными факторами.
За исключением Азербайджана, страны ВП являются нетто-импортерами энергоресурсов. Таким образом, энергетическая безопасность – важный вопрос для большинства стран региона. При этом основными поставщиками энергоресурсов являются Российская Федерация (в дальнейшем «Россия»), Азербайджан и в некоторой степени государства Центральной Азии (такие как Казахстан, Туркменистан). В то же время страны ВП занимают стратегически выгодное географическое положение между значительными экспортерами энергоресурсов – Россией и странами Центральной Азии, с одной стороны, Европейским союзом и Китайской Народной Республикой – крупным потребителем природного газа и нефти, с другой.
Ископаемые виды топлива сохраняют господствующие позиции в энергетике региона. Во всех странах ВП, за исключением Украины, произошло увеличение доли природного газа в общем предложении первичной энергии за счет снижения доли мазута. Это связано с несколькими факторами. В случае Азербайджана – с увеличением собственного производства природного газа, тогда как в Беларуси, Армении, Молдове и в некоторой степени Грузии основным фактором стала возможность импорта природного газа по приемлемым ценам, главным образом из России. Кроме того, в этих странах введены рыночные подходы к ценообразованию на нефтепродукты после распада Советского Союза. Вставка 3.1 приводит дополнительные сведения о структуре энергобаланса в отдельных странах ВП.
В Армении отсутствует добыча ископаемых видов топлива. Внутреннее производство электроэнергии, а также импорт природного газа удовлетворяют большую часть потребностей страны в энергии. Импортированный природный газ доминирует в структуре общего предложения энергии (ОПЭ) Армении. В 2017 году его доля составила 61% от ОПЭ Армении и 85% от потребления ископаемого топлива (с учетом реактивного топлива).
Азербайджан богат месторождениями нефти и природного газа и за последнее десятилетие стал крупным производителем энергоресурсов. По состоянию на 2019 год общие доказанные запасы нефти и природного газа составляют 7 000 млн баррелей и 2.1 трлн куб. м, соответственно. В 2018 году добыча нефти составила 39.2 млн т5, что примерно на 24% меньше максимального объема добычи – 51.3 млн т, достигнутого в 2010 году. В 2017 году на природный газ и нефть приходилось 64% и 35% ОПЭ соответственно.
Беларусь − нетто-импортер энергоресурсов, при этом собственные источники покрывают лишь 15% ОПЭ. Эта страна очень зависит от импорта природного газа и нефти для производства электроэнергии (97% генерации на природном газе). В 2017 году ее ориентированная на экспорт нефтеперерабатывающая и нефтехимическая промышленность экспортировала примерно 13 млн т н.э. нефтепродуктов, что послужило важным источником твердой валюты для страны.
Грузия − нетто-импортер энергоресурсов. Она во многом опирается на импорт природного газа из Азербайджана, а также нефтепродуктов и угля. Внутреннее производство энергии базируется на использовании гидроэнергетики, биомассы и в некоторой степени угля. В 2017 году природный газ и нефть составляли 41% и 30% ОПЭ соответственно, а доля гидроэнергетики − 16%.
Молдова в значительной степени зависит от импорта энергоресурсов поскольку внутреннее производство (в основном на основе биотоплива и отходов) в 2017 году составляло примерно 21% предложения энергии. Молдова импортирует природный газ, нефтепродукты, уголь и электроэнергию: два последних энергоносителя составляли 51% и 23% ОПЭ, соответственно. В 2018 году Молдова начала строительство газопровода Унгень-Кишинев (120 км), чтобы диверсифицировать поставки газа из России и присоединиться к европейскому газовому рынку. Строительство газопровода стоимостью 70-90 млн евро планируется завершить в 2021 году.
В 2017 году внутреннее производство покрывало 66% ОПЭ Украины, при этом крупнейшие доли приходились на атомную энергетику (22.4 млн т н.э.), природный газ (15.5 млн т н.э.) и уголь (13.7 млн т н.э.). В этом же году электростанции и теплоэлектроцентрали (ТЭЦ) использовали примерно треть предложения энергии для производства 156 ТВт·ч электроэнергии. Атомные и угольные электростанции составляли 54% и 32% от общего производства электроэнергии, соответственно.
Источник: на основе данных IEA (2020[5]).
Роль возобновляемых источников энергии остается незначительной во всех странах региона за исключением Грузии, в электроэнергетике которой преобладает гидрогенерация. Беларусь, Украина и Молдова также используют биомассу и биотопливо в качестве источников энергии. Армения и Украина имеют атомные электростанции, тогда как в Беларуси завершается строительство первой в стране АЭС (запуск первого блока несколько раз откладывался).
В процессе перехода от плановой экономики к рыночной системе страны столкнулись с проблемой недостатка доходов и капитала для поддержания энергетической инфраструктуры в адекватном состоянии и ее модернизации, а также с возникновением потребности в новых источниках финансирования. До настоящего времени основу энергетической инфраструктуры стран ВП составляют унаследованные от советского периода изношенные активы, результатом чего стала высокая энергоемкость экономики региона. Рисунок 3.4 показывает, что в 2017 году все страны ВП производили больше ВВП (в долл.) на единицу потребленной энергии, чем в 1990 году.
В странах ВП имеет место определенный прирост энергопроизводительности, но его показатели отличаются. Азербайджан находится в особом положении страны-экспортера энергоресурсов. С 1990 года Армения занимает лидирующие позиции, энергопроизводительность ВВП которой повысилась более чем пятикратно. В то же время Украина увеличила энергопроизводительность в 1.8 раза, что составляет чуть более половины прироста энергопроизводительности, достигнутого в Беларуси.
Источник: рассчитанный показатель на основе данных из World Bank (2020[1]) и IEA (2020[5]).
Установление цен на энергоресурсы в странах ВП в значительной степени регулируется государством. Чаще всего для описания механизмов ценообразования в энергосекторе стран ВП используется термин «тарифное регулирование». Вопросы либерализации цен на энергоресурсы остаются чувствительными с социальной и политической точек зрения, поскольку по-прежнему считается, что регулирование цен имеет важное значение для защиты социально уязвимых групп населения, обеспечения конкурентоспособности промышленности и ограничения инфляции. Некоторые страны отказались от «общих» субсидий, предоставляемых посредством низких тарифов, в пользу более адресных механизмов поддержки. Таблица 3.2 приводит общий обзор основных характеристик политики ценообразования на энергоносители в странах ВП.
За исключением Беларуси, где регулируемые тарифы для населения устанавливаются Советом Министров, а для юридических лиц — Министерством антимонопольного регулирования и торговли (кроме тепловой энергии, производимой структурами, не входящими в Государственное производственное объединение «Белэнерго»), все страны ВП создали специальные органы по установлению тарифов в энергетике. Однако степень, в которой эти органы стали независимыми регуляторами, варьируется в зависимости от стран и конкретного этапа реформ. Распространенной остается практика вмешательства государственных органов и государственных энергетических компаний в ценообразование в энергосекторе, что приводит к неполному возмещению производственных затрат энергетического сектора.
Тарифы на природный газ, тепловую и электрическую энергию регулируются во всех странах ВП для потребителей, а во многих случаях и для производителей. Как правило, для различных групп потребителей и производителей устанавливаются дифференцированные тарифы. Официальные методики определения тарифов на большинство видов энергоресурсов находятся в открытом доступе и основаны на так называемом принципе «затраты-плюс», по крайней мере, теоретически. Однако методика «затраты-плюс» часто обеспечивает возмещение только операционных затрат. Этого недостаточно для возмещения долгосрочных расходов на инвестиции и модернизацию. В наименьшей степени государственным регулированием затронут рынок жидких нефтепродуктов − цены в этом секторе регулируются только в Азербайджане и Беларуси. Политика ценообразования, включая конкретные методики, структуру тарифов и процедуры регулирования, в регионе ВП продолжает эволюционировать. Например, Национальная комиссия по регулированию энергетики и водоснабжения Грузии отказалась от установления тарифов на основе меморандумов в соответствии с международными стандартами в секторах электроэнергетики и природного газа. Осуществляемое комиссией тарифное регулирование основано на ее нормативных актах (тарифных методологиях). В 2018 году Молдова снизила тарифы на электроэнергию и природный газ на 10% и 20%, соответственно, в ответ на укрепление национальной валюты; тарифы на отопление остаются неизменными.
Второго декабря 2013 года Тарифный совет Азербайджана объявил о повышении верхних пределов регулируемых государством цен на бензин, дизельное топливо и природный газ для промышленных объектов. Это привело к повышениям цен на нефтепродукты примерно на 27–33% и на природный газ — почти на 50%. Очевидно, что это решение (первая корректировка с 2007 года) принято, чтобы компенсировать потерю доходов государства в связи с сокращением добычи нефти6 (RFE/RL’s Azerbaijani Service, 2013[7]). В предыдущие годы предложения Тарифного совета по повышению тарифов отклонялись в результате вмешательства администрации президента.
В 2014–2017 годы правительство Украины существенно повысило тарифы на коммунальные услуги и реформировало политику ценообразования. Это позволило сократить убытки поставщиков коммунальных услуг и впоследствии сократить или упразднить механизмы компенсаций. Вместо сохранения низких тарифов для всех групп населения по социальным и политическим соображениям, правительство постепенно реформировало программы социальной помощи, чтобы обеспечить адресную помощь домохозяйствам с низкими доходами (Вставка 2.3).
По сравнению с первой инвентаризацией энергетических субсидий в странах ВП (OECD, 2018[6]), политика ценообразования на энергоресурсы в странах ВП изменилась незначительно. Реформирование ценообразования в газовом секторе лежит в основе реформы субсидирования ископаемых топлив и сектора энергетики в целом. Среди стран ВП, Украина провела наиболее существенные реформы ценообразования в энергетике. В частности, тарифы на газ, электроэнергию и отопление для населения повышены до уровней, более близких к возмещению затрат; введение свободного ценообразования на энергоносители для промышленных потребителей и недавно − для бытовых потребителей природного газа7; укрепление программ адресной социальной помощи малоимущим. По-настоящему сложная задача для страны состоит в обеспечении того, чтобы новые правительства не отказались от этих реформ, а продолжили эту работу.
Кризис, связанный с пандемией COVID-19, а также падение международных цен на энергоресурсы в сочетании со сниженным на них спросом предоставляют еще одну возможность для стран этого региона. Правительства этих стран могут пересмотреть и деполитизировать политику ценообразования в энергосекторе (например, ввести формулы корректировки цен) и рассмотреть целесообразные меры защиты уязвимых слоев населения.
На протяжении двух последних десятилетий страны ВП прилагали усилия по рационализации налоговых систем, стремясь снизить административные барьеры, упростить требования к налогоплательщикам и повысить собираемость налогов. В настоящее время основные налоги во всех странах ВП включают налог на добавленную стоимость (НДС), налог на прибыль организаций, подоходный налог с физических лиц, налог на имущество, земельный налог, а также единый налог для субъектов малого предпринимательства. Все эти налоги установлены на общенациональном уровне законодательными актами соответствующего парламента. Наряду с этим, в большинстве стран взимаются дополнительные местные налоги, дорожный налог на автотранспортные средства и платежи за загрязнение окружающей среды. В Беларуси применяется понижающий коэффициент в размере 0.27 к ставкам экологического налога на определенные виды выбросов. Этот коэффициент действует в отношении выбросов, возникающих при сжигании ископаемого топлива электростанциями, поставляющими электрическую и тепловую энергию населению, учреждениям социального обслуживания в сфере здравоохранения, туризма, спорта, образования и культуры (National Assembly of the Republic of Belarus, 2002[8]).
В добывающем секторе три страны, добывающие существенные объемы ископаемых видов топлива – Азербайджан, Беларусь и Украина – взимают налог на добычу полезных ископаемых (промысловый налог), ставки которого зависят от типа месторождения. Кроме того, в Азербайджане и Грузии существуют специальные режимы налогообложения для крупных энергетических проектов, реализуемых международными инвесторами (разработки месторождений или строительства трубопроводов), установленные в рамках соглашений о разделе продукции или соглашений с правительством принимающей стороны.
Импорт и экспорт энергетических продуктов облагается таможенными пошлинами. Кроме того, потребление бензина и дизельного топлива также облагается акцизом во всех странах ВП. Сжиженный нефтяной газ (СНГ) и компримированный природный газ (КПГ) тоже являются подакцизными товарами в большинстве стран ВП (Таблица 3.1). Для поощрения использования СНГ и КПГ во многих странах ЕС ставка акциза на эти виды топлива ниже, чем на бензин и дизельное топливо. Среди стран ВП такую практику применяет только Армения. Ставки акцизного налога определяются правительствами стран. Правительства относительно часто пересматривают эти ставки с учетом колебаний цен на энергоресурсы на международных рынках и для обеспечения достаточных доходов национального бюджета. В Азербайджане, Беларуси и Украине установлены дифференцированные ставки акцизного налога в зависимости от марки бензина и дизельного топлива, тогда как в Армении, Грузии и Молдове действуют единые ставки акциза как на бензин, так и на дизельное топливо. Акциз на электроэнергию взимается только в Украине. Природный газ и тепловая энергия акцизным налогом в странах ВП не облагаются.
Акцизы на топливо часто рассматриваются как неявная плата за выбросы углерода. Акцизы на топливо схожи с углеродным налогом тем, что налоговое обязательство увеличивается пропорционально объему потребления ископаемого топлива. Вместе с тем, акциз не обеспечивает стабильную ставку за выбросы углерода для всех видов топлива, поскольку применяется только в отношении некоторых его видов. С административной точки зрения, достаточно просто реформировать акцизы на топливо с тем, чтобы лучше согласовать использование ископаемых топлив с последствиями для изменения климата (OECD, 2021[9]).
НДС и акцизные налоги учтены в конечной цене энергетических продуктов и, как следствие, имеют значение в более широком контексте регулирования цен на энергию в странах ВП (см. предыдущий раздел). Освобождение от налогообложения и регулирование ставок акцизного налога относятся к числу инструментов, используемых правительствами стран ВП для снижения потребительских цен на энергоресурсы. Например, в Армении до конца 2017 года действовало освобождение от НДС на импорт дизельного топлива. Кроме того, налоговые льготы также используются в регионе в качестве меры стимулирования инвестиций (см. главу 2, раздел о бюджетных трансфертах и выпадающих доходах).
Ни в одной стране ВП, за исключением Украины, не существует явного налога за выбросы углерода. Украина ввела углеродный налог с принятием в 2010 году нового Налогового кодекса. Изначально ставка углеродного налога на выбросы из стационарных источников была низкой, но в 2019 году повышена до 10 грн/тCO2 (0.4 долл. США/тCO2) (Parliament of Ukraine, 2010[10]). В апреле 2021 года Министерство финансов подало в парламент так называемый «ресурсный» законопроект. Этим законопроектом среди прочего предусмотрено повышение ставки углеродного налога с 10 грн/тCO2 до 30 грн/тCO2 (1.08 долл. США/тCO2) (Interfax-Ukraine, 2021[11]).
Правительство Украины понимает, что углеродный налог на уровне 1 долл. США или ниже практически не будет влиять на цены на энергоносители. В условиях, когда ставка углеродного налога в Украине по-прежнему является низкой относительно цен на ископаемое топливо и по сравнению со стоимостью многих технологий сокращения выбросов CO2, этот налог выполняет, в основном, фискальную функцию. Вместе с тем, несмотря на низкую ставку, налог оказывает влияние на предприятия страны. Наряду с этим, углеродный налог обладает потенциалом для мобилизации дополнительных ресурсов, которые можно направить на поддержку новых «зеленых» инвестиций в стране.
Армения тоже выразила заинтересованность в углеродном налоге. Правительство страны взяло на себя обязательство относительно углеродного налога в своих Определяемых на национальном уровне вкладах (ОНУВ), подготовленных к Парижскому саммиту по изменению климата в 2015 году. Вместе с тем, этим документом не предусмотрены конкретные сроки введения такого налога. Как Армения, так и Украина рассматривают возможность использования доходов от углеродного налога для финансирования проектов по предотвращению и адаптации к изменению климата.
Страны ОЭСР используют в качестве базовой ставку углеродного налога на уровне 30 евро за т CO2. По оценкам, это нижний предел цены за выбросы углерода, которую необходимо установить в ближайшей перспективе для обеспечения согласованности с целью достижения нетто-нулевых выбросов CO2 (OECD, 2021[9]). Предполагается, что в 2030-е годы цена за выбросы углерода повысится до 120 евро. В соответствии с этими оценками, в мае 2021 года цена за выбросы углерода в ЕС впервые превысила 50 евро за т CO2, что отражает ожидания рынка относительно изменений политики для стимулирований инвестиций в инновационные экологически чистые технологии.
Влияние углеродного ценообразования на цены энергоносителей вызывает особую обеспокоенность, поскольку это создает дополнительную ценовую нагрузку на домохозяйства и предприятия. Согласно оценкам одного из недавних исследований нескольких стран (IMF/OECD, 2021[12]), повышение углеродного налога до 50 долл. США за т CO2 в 2030 году значительно увеличит цены на электроэнергию. Такое повышение налога, вероятно, увеличит цены на электроэнергию в Индонезии на 75%, в России − на 65%, в Южной Африке − на 61%, в Турции − на 60%, в Мексике − на 58%.
Структура энергоносителей, используемых странами для производства электроэнергии, определяет влияние углеродного ценообразования на конечную цену электроэнергии. Это влияние будет значительным для угольной (ввиду высокой углеродоемкости угля) и газовой генерации. В то же время влияние на розничные цены моторных топлив будет меньшим. Таким образом, последствия повышения углеродного налога для стимулирования декарбонизации экономики необходимо тщательно изучить. Кроме того, следует предусмотреть стимулы для обеспечения доступа к недорогим экологически чистым альтернативам.
Режим налогообложения в энергосекторе стран ВП практически не изменился со времени проведения первой инвентаризации энергетических субсидий в регионе, охватывавшей период 2010-2015 годов. За исключением Украины, страны ВП не применяют инструменты углеродного ценообразования. Однако, эти инструменты способствуют повсеместному сокращению использования углеродоемких энергоносителей компаниями и домохозяйствами и их переходу на более экологически чистые источники энергии. Это также служит важным ценовым сигналом для мобилизации частных инвестиций в экологически чистые технологии и при этом увеличивает доходы государства (IMF/OECD, 2021[12]). В этой связи, опыт Украины поможет извлечь ценные уроки. Вместе с тем, прежде чем вводить такой налог, правительствам стран ВП необходимо изучить его влияние на цены на энергоносители в своих странах.
Пакеты мер по восстановлению экономики, связанные с пандемией COVID-19, могут послужить для «перезагрузки» экономики стран на более «зеленой», устойчивой и инклюзивной основе. Правительствам стран ВП следует обеспечить отражение в этих пакетах их устремлений в области экологизации и усилении климатической политики. Реформа субсидий на ископаемое топливо, в том числе ценообразования и налогообложения в энергосекторе, предоставляет важнейшие меры политики для содействия «зеленому» развитию экономики. Такие меры помогают выполнять обязательства в области климатической политики и при этом получать доходы для финансирования неотложных социальных потребностей.
Список источников
[3] Eurostat (2019), “European Neighbourhood Policy: East – Economic Statistics”, webpage, https://ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/index.php/European_Neighbourhood_Policy_-_East_-_economic_statistics#General_government_deficit_and_debt (accessed on 30 November 2020).
[5] IEA (2020), “Energy balances”, Data and Statistics, (database), https://www.iea.org/data-and-statistics/data-tables?country=WORLD (accessed on 13 May 2020).
[2] IEC (n.d.), The Energy Charter Treaty, International Energy Charter, Brussels, https://www.energycharter.org/process/energy-charter-treaty-1994/energy-charter-treaty/.
[4] IMF (2021), World Economic Outlook, (database), https://www.imf.org/en/Publications/WEO/weo-database/2021/April/select-country-group (accessed on 14 May 2021).
[12] IMF/OECD (2021), Tax Policy and Climate Change: IMF/OECD Report for the G20 Finance Ministers and Central Bank Governors, April 2021, Italy, https://www.oecd.org/tax/tax-policy/imf-oecd-g20-report-tax-policy-and-climate-change.htm.
[11] Interfax-Ukraine (2021), “Ministry of Finance proposes a three-step increase of the CO2 tax rate and a ten-time increase of the water discharge rate over a period of eight years”, 22 April, Interfax, Ukraine News Agency, Kyiv, https://interfax.com.ua/news/economic/739371.html.
[8] National Assembly of the Republic of Belarus (2002), Tax Code of the Republic of Belarus No. 166-3 of 19 December 2002 (with Amendments of 2009) and No. 71-3 of 29 December 2009, National Assembly of the Republic of Belarus, Minsk, https://etalonline.by/document/?regnum=Hk0200166, https://etalonline.by/document/?regnum=Hk0900071.
[9] OECD (2021), Taxing Energy Use for Sustainable Development: Opportunities for Energy Tax and Subsidy Reform in Selected Developing and Emerging Economies, OECD, Paris, https://www.oecd.org/tax/tax-policy/taxing-energy-use-for-sustainable-development.htm.
[6] OECD (2018), Inventory of Energy Subsidies in the EU’s Eastern Partnership Countries, Green Finance and Investment, OECD Publishing, Paris, https://doi.org/10.1787/9789264284319-en.
[13] Parliament of Ukraine (2021), Draft Law on Amendments to the Tax Code of Ukraine and Certain Legislative Acts of Ukraine to Ensure Balance of Budget Revenues, https://w1.c1.rada.gov.ua/pls/zweb2/webproc4_1?pf3511=72106.
[10] Parliament of Ukraine (2010), Tax Code of Ukraine No. 2 755-VI of 2 December 2010 (with Amendments), Parliament of Ukraine, Kyiv, https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/2755-17#Text.
[7] RFE/RL’s Azerbaijani Service (2013), “Azerbaijani prices for gasoline, natural gas rise sharply”, 3 December, RadioFreeEurope/RadioLiberty, https://www.rferl.org/a/azerbaijan-raises-gas-prices/25188225.html.
[1] World Bank (2020), Economy, (database), https://data.worldbank.org/ (accessed on 23 June 2020).
Примечания
← 1. В главе использованы данные из международных источников для обеспечения межстрановой сопоставимости.
← 2. Договор к Энергетической хартии создает основу международного сотрудничества между европейскими и другими промышленно развитыми странами. Это сотрудничество призвано развивать энергетический потенциал стран Центральной и Восточной Европы и обеспечить надежность поставок энергоресурсов в Европейский союз. В этой связи страны обеспечивают функционирование более открытых и конкурентоспособных энергетических рынков при соблюдении принципов устойчивого развития и суверенитета в отношении энергоресурсов. Основные положения договора касаются защиты инвестиций, торговли энергетическими материалами и продуктами, транзита и урегулирования споров.
← 3. Евразийский экономический союз (ЕАЭС) – соглашение о свободной торговле, вступившее в силу в 2015 году для расширения экономического сотрудничества и повышения уровня жизни в его государствах-членах. Государствами членами ЕАЭС являются Россия, Армения, Беларусь, Казахстан и Кыргызстан. В отличие от Европейского союза в ЕАЭС нет общей валюты.
← 4. Особенно в случае Азербайджана, единственной страны-экспортера энергоресурсов в регионе, или в случае Армении, где экспорт минерального сырья составляет значительную долю экспорта страны.
← 5. Согласно национальной статистике Министерства экономики Азербайджана, в 2018 году добыча нефти в стране составляла 38.8 млн т.
← 6. Регулирование монополий (в частности, в секторах, указанных в докладе) Тарифным советом осуществляется в соответствии с «Правилами по обеспечению государственного контроля над формированием и применением тарифов (цен), в отношении которых применяется государственное регулирование», утвержденным постановлением Кабинета министров №247 от 30 декабря 2005 года. Цены на нефтепродукты (за исключением бензина, дизельного топлива и битума) более не регулируются государством. Это определено постановлением Кабинета министров Азербайджана №1 от 4 января 2021 года «О внесении изменения в «Перечень товаров (работ, услуг), цены (тарифы) на которые регулируются государством», утвержденный постановлением Кабинета министров №178 от 28 сентября 2005 года.
← 7. По состоянию на 1 августа 2020 года розничная цена на природный газ для населения полностью либерализована. Вместе с тем, на период карантина в связи с пандемией COVID-19, правительство Украины установило верхний предел цены на газ для населения на уровне 6.99 грн за куб. м (с учетом НДС и платежей за транспортировку).