5. Преобразование нормативно-правовой среды для ведения бизнеса в Узбекистане
Ответы, полученные в ходе опроса, свидетельствуют о том, что, по мнению компаний, текущие нормативно-правовые реформы, направленные на поддержку делового климата в Узбекистане, движутся в правильном направлении. В то же время респонденты отмечают, что предстоит проделать значительную работу как в отношении реализации этих реформ, так и в области разработки дополнительных реформ, направленных на защиту конкуренции. Эти мнения согласуются с анализом ОЭСР по ряду областей, выделенных респондентами, таких как общие рамочные условия для ведения бизнеса, налогообложение и конкурентная политика. Хотя нормативно-правовая база для ведения бизнеса в Узбекистане значительно улучшилась с 2017 г., позволив бизнесу сократить многие ненужные постоянные затраты, по результатам опроса был выделен ряд областей, в которых необходимо провести дополнительную работу для содействия развитию частного сектора.
Ответы на опрос свидетельствуют о том, что компании в Узбекистане неоднозначно оценивают скорость, эффективность и направление проводимых реформ для поддержки развития частного сектора. Например, респонденты в подавляющем большинстве отметили, что в Узбекистане благоприятный климат для ведения бизнеса: 28 % отметили, что он является очень благоприятным, а 54% – в некоторой степени благоприятным. Лишь 9 % респондентов заявили, что деловой климат в стране неблагоприятен. Однако за этой в целом положительной оценкой скрываются гораздо более неоднозначные мнения относительно различных показателей состояния делового климата в стране.
Например, значительная часть компаний сообщили, что регистрация и лицензирование бизнеса, трудовое законодательство и миграционная политика являются удовлетворительными, хотя значительно меньшее число компаний оценили эти показатели как высокие. Это вполне предсказуемо, учитывая, что в указанных областях реформы еще продолжаются, и примечателен тот факт, что большинство респондентов согласились с тем, что за последние пять лет в каждой из этих областей правительству удалось добиться некоторого или значительного прогресса (Рисунок 5.1 b). В отчете ОЭСР «Совершенствование правовой среды предпринимательства» совершенствование требований к регистрации и лицензированию для предприятий было отмечено как одна из ключевых областей, требующих принятия мер, наряду с налоговой политикой – еще одной областью, где значительное большинство респондентов отмечают некоторый или значительный прогресс, хотя относительно немногие оценивают текущее налоговое администрирование и политику как эффективные (OECD, 2021[1]).
В то же время 50 % или более респондентов оценили более половины показателей как низкие, в то время как значительно меньшая доля респондентов сочли соответствующие показатели высокими, при этом наиболее высокие цифры из них составили 20 % (политическая и социальная стабильность) и 19 % (регистрация бизнеса и лицензирование). Процент предприятий, оценивших остальные 15 показателей как высокие, составил менее 10 %. Тем не менее обнадеживающим является тот факт, что относительное большинство – а во многих случаях и абсолютное большинство – компаний оценили прогресс правительственных реформ в каждой области как положительный, что, пожалуй, свидетельствует о том, что общая оценка респондентов в целом также является положительной.
5.1.1. Наиболее проблемными областями для компаний остаются прозрачность и конкуренция
В ответах компаний на опрос был выявлен ряд вопросов, связанных с деловым климатом, каждый из которых отражает давние проблемы в нормативно-правовой среде. Прозрачность государственных закупок остается для компаний серьезной проблемой: 56 % респондентов отметили ее как низкую, и только 2 % – как высокую. Это проблема не только европейских компаний, но и всего частного сектора, а также государственного сектора, который благодаря своей значительной покупательной способности может, например, при осуществлении закупок отдавать предпочтение низкоуглеродным и устойчивым технологиям. Также верно и обратное – недальновидные решения в области закупок могут затруднить достижение правительством долгосрочных целей, таких как чистые нулевые выбросы, если эти решения приведут к сохранению ранее существовавших квот для предприятий с углеродоемкими технологиями или способами организации. Поэтому решение вопросов прозрачности закупок важно не только для расширения возможностей компаний, но и для ускорения внедрения тех видов устойчивой и повышающей производительность инфраструктуры и технологий, которые необходимы для реализации заявленных правительством социально-экономических амбиций. Еще одним важным вопросом является доступ к финансированию, и мнения респондентов вновь разделились аналогичным образом: 2 % респондентов считают его хорошим, а 56 % – плохим. Работа над вопросами доступа к финансированию, особенно для МСП, остается ключевым направлением взаимодействия ОЭСР с правительством Узбекистана.
Одним из основных вопросов, выявленных в ходе опроса, является вопрос конкуренции. В то время как 56 % респондентов сообщили, что политика в области конкуренции неэффективна, ни один из респондентов не считает ее эффективной. Это является ключевым недостатком делового климата Узбекистана и основным препятствием для развития устойчивого и инклюзивного частного сектора. По каждому из субпоказателей конкурентной политики большинство отметили, что они находятся на низком уровне (институциональная основа конкурентной политики – 52 %; контроль концентрации – 54 %; меры по борьбе с картелями и сговорами – 57 %; контроль рыночного доминирования и монопольной практики – 67 %). Это вопрос, о котором власти осведомлены и над которым они работают совместно с ОЭСР, чтобы улучшить ситуацию (OECD, 2022[2]).
Поскольку опрашиваемые компании являются представителями европейского бизнеса в Узбекистане, их также попросили оценить государственные меры, направленные на поддержку иностранных инвесторов (Рисунок 5.1). По 11 из 15 показателей, которые респондентам было предложено оценить, большинство сочли усилия правительства по поддержке иностранных инвесторов полезными в некоторой степени или очень полезными.
Респондентов не просили сообщать об относительной важности каждой меры, а просто ответить, была ли она полезной или нет, и в какой степени. Поэтому на основании полученных ответов невозможно определить, в какой степени та или иная мера повлияла на инвестиционные решения, принятые или не принятые европейскими компаниями в стране. Тем не менее примечательным является тот факт, что две области, в которых за последние годы были проведены широкомасштабные государственные реформы – цифровизация государственных услуг и отмена излишних лицензий и разрешений – получили наивысшую оценку как очень полезные (50 % и 46 %), что перекликается с результатами более ранней работы ОЭСР в указанных областях. Значительное количество компаний ответили, что не могут оценить полезность ряда мер, возможно, из-за недостаточной осведомленности о них среди европейского бизнес-сообщества.
Во многих отношениях ответы на опрос совпадают с анализом делового климата в Узбекистане, проведенным ОЭСР. Очевидно, что был достигнут значительный прогресс в улучшении делового климата, особенно благодаря реформам по либерализации рынка, которые обсуждались в Главе 4, а также посредством многочисленных реформ нормативно-правовой базы для предпринимательства и инвестиций (OECD, 2021[1]). В то же время влияние этих реформ на фактические условия деятельности компаний остается ограниченным во многом из-за лишь частичного прогресса в реализации реформ, направленных на борьбу с конкуренцией, привлечение инвестиций и развитие в определенных ключевых рамочных условиях для бизнеса, а также в последовательном внесении юридических изменений в нормативно-правовую базу.
После начала масштабных реформ в 2017 г. Узбекистаном были сделаны значительные шаги в направлении улучшения нормативно-правовой среды для ведения бизнеса. Активность со стороны лиц, ответственных за разработку политики, и регулирующих органов была высокой, и в последние годы был принят большой объем новых законов, которые прямо или косвенно затрагивают частные предприятия в стране. Благодаря недавно принятым законодательным изменениям, в том числе Закону об инвестициях и инвестиционной деятельности от 2020 г. и существенно пересмотренному налоговому кодексу от 2020 г., были устранены давние неопределенности и недостатки в нормативно-правовой среде для ведения бизнеса. Более того, в 2022 г. был разработан Предпринимательский кодекс, который объединит многочисленные до сих пор разрозненные законодательные акты, касающиеся бизнеса, в один закон.
В то же время в 2017–2022 гг. правительство в основном сосредоточилось на реформах, способных принести быстрые результаты без приложения особых усилий. Некоторые заметные барьеры для бизнеса, безусловно, были устранены – например, открыть свое дело стало значительно проще и дешевле, – но другие барьеры, часто связанные с неизменно сложными вопросами политики и политэкономии, остаются либо на месте, либо ослаблены лишь частично.
5.2.1. Процесс реформирования основывается на ряде стратегий высокого уровня
Процесс реформирования осуществляется на основе нескольких стратегических документов высокого уровня. Руководящим стратегическим документом для начальных этапов процесса реформирования являлась Национальная стратегия развития на 2017–2022 гг. (НСР), в которой были изложены планы правительства по либерализации экономики, снижению роли государства, совершенствованию управления и повышению роли частного сектора и иностранных инвестиций (Republic of Uzbekistan, 2017[3]). НСР была дополнена практической Дорожной картой реформ на 2019-2021 гг. (Republic of Uzbekistan, 2019[4]). Оба документа, а также большое количество президентских указов, законов и подзаконных актов свидетельствуют о широте и глубине программы реформ. В 2022 г. НСР была заменена Национальной стратегией развития на 2022–2026 гг. (НСР), которая основывается на приоритетах предыдущего документа и добавляет ряд конкретных целей: увеличение ВВП на душу населения в 1,6 раза к концу проектного периода, доход на душу населения до 4000 долларов США к 2030 г., снижение годовой инфляции до 5 % к 2023 г., увеличение объема промышленного производства на 40 % и увеличение доли промышленности в ВВП, а также достижение ряда целей в области изменения климата и устойчивого развития, производства электроэнергии и вступления в ВТО.
Для поддержки реализации приоритетов в области развития частного сектора и делового климата правительство провело значительную институциональную реформу. Были созданы новые институты и учреждения, реформированы существующие и увеличена автономия некоторых существующих институтов. Указанная реорганизация была осуществлена благодаря согласованным усилиям по обеспечению соответствующих учреждений полномочиями и возможностями для реализации программы реформ правительства, а также отражает общую тенденцию к сокращению штатов и оптимизации государственного управления. Некоторые из указанных изменений подробно описаны ниже:
Правительством было создано Агентство стратегических реформ (АСР) при Президенте, которое отвечает за надзор за текущими реформами и их оценку, а также призвано сформулировать дополнительные возможности для изменения политики и реформ.
Правительством также было учреждено Министерство инвестиций, промышленности и торговли (МИПТ), а также Министерство экономики и финансов (МЭФ), в задачи которых входит улучшение общего делового и инвестиционного климата.
Для поддержки приватизации правительством было учреждено Агентство по управлению государственными активами (АУГА), заменившее ныне расформированный Государственный комитет по приватизации, демонополизации и развитию конкуренции.
Кроме того, правительством было создано Агентство по развитию рынка капитала (АРРК), которое работает совместно с АУГА над стратегией приватизации, а также самостоятельно над созданием функционирующего рынка капитала в Узбекистане.
Правительством также было создано Агентство по развитию малого бизнеса и предпринимательства при Министерстве экономики и промышленности (МЭП), при этом МЭП также отвечает за реформы в отношении несельскохозяйственных земель и разработку стратегии урбанизации страны.
Правительство также учредило новый орган для согласования горизонтального подхода к разработке, координации и реализации антикоррупционной политики через межведомственные комиссии на национальном уровне (республиканская межведомственная комиссия) и в регионах страны (территориальные межведомственные комиссии).
Кроме того, под эгидой Администрации Президента внедрен институт бизнес-омбудсмена.
В 2022 г. правительством был разработан проект нового Предпринимательского кодекса (ПК), объединившего в себе ряд до сих пор разрозненных законодательных актов, касающихся бизнеса. Текущий проект ПК включает ключевые разделы, организованные в соответствии с международными стандартами, включая четкие определения предприятий, в частности, МСП, с соответствующими пороговыми значениями и ограниченным по времени учетным периодом. В нем также проводится четкое разграничение между определением и целью коммерческих предприятий и социальных предприятий; определяются их права и обязанности; содержатся положения, необходимые для создания надежной нормативно-правовой базы для ведения бизнеса, в частности, определение процедуры регистрации и закрытия бизнеса, что является важным шагом для формализации предприятий; а также правила, касающиеся характера и условий государственной поддержки бизнеса. Кроме того, в документе прописана иерархия международных и национальных нормативных актов, поскольку он отдает приоритет международным договорам, ратифицированным Узбекистаном, перед ПК, а также приоритет ПК перед всеми другими нормативными актами, связанными с предпринимательством (текущая статья 2).
5.2.2. В результате реформ процедуры регистрации бизнеса и лицензирования были значительно упрощены
Открыть бизнес стало намного проще. Процесс регистрации предпринимателей был значительно улучшен, осуществлен переход к онлайн-регистрации и использованию цифровых платформ (World Bank, 2019[5]). Предприниматели могут зарегистрироваться, посетив один из Центров государственных услуг, расположенных в Ташкенте и имеющих филиалы в каждой области, или через платформу онлайн-регистрации www.fo.birdacha.uz. Минимальные требования к капиталу для учреждения акционерного общества (АО) и общества с ограниченной ответственностью (ООО) были отменены в марте 2019 г. (Dentons, 2019[6]). Процедура продления регистрации с проставлением апостиля также может быть упразднена.
Продолжается оптимизация процесса выдачи лицензий и разрешений, необходимых для ведения бизнеса. В апреле 2018 г. в двух президентских указах – «О мерах по дальнейшему сокращению и упрощению лицензионных и разрешительных процедур в сфере предпринимательской деятельности» и «Об улучшении условий ведения бизнеса» – было признано, что многие лицензии и разрешения не соответствуют современным стандартам и устарели. Более того, было признано, что процесс выдачи лицензий был слишком медленным, а взаимодействие государственных органов оставалось слишком ограниченным. Указы предусматривают сокращение количества видов деятельности, требующих лицензирования, и времени, необходимого для получения лицензий, отмену временных ограничений по большинству лицензий и разрешение заявителям осуществлять лицензируемые виды деятельности, если государственные органы не укладываются в установленные сроки рассмотрения заявлений о выдаче лицензий (Republic of Uzbekistan, 2018[7]).
5.2.3. Правительство продолжает реформы в области налогового администрирования
С 2017 г. правительство осуществляет реформу налоговой системы, изменения которой направлены на упрощение налоговой политики и администрирования. Начиная с 2018 г., для предприятий всех размеров была установлена единая ставка личных и корпоративных налогов в размере 12 %; критерий классификации предприятий по размеру был изменен с количества сотрудников на оборот, и была введена новая единая ставка налога для малых предприятий в размере 4 % от оборота (World Bank, 2021[8]). Малым предприятиям также было разрешено уплачивать НДС, что, в свою очередь, позволило им более эффективно участвовать в цепочке поставок крупным компаниям, также предусматривающей уплату НДС, и тем самым был устранен один из барьеров на пути к росту МСП (OECD, 2021[1]). Новый кодекс был введен в действие в январе 2020 г. вслед за масштабной перестройкой налоговой системы страны (Republic of Uzbekistan, 2019[9]). Несмотря на воздействие пандемии COVID-19, налоговые поступления увеличились с 19,2 % ВВП в 2019 г. до 19,5 % ВВП в 2020 г., что частично объясняется увеличением налоговой базы и ростом формализации занятости, компенсирующими потери доходов от снижения налоговых ставок (World Bank, 2021[8]).
5.2.4. Государственная программа приватизации в последние годы набрала обороты
Для решения проблемы роли государства в экономике правительство приступило к реализации широкой программы акционирования в рамках подготовки к приватизации ряда государственных предприятий (ГП) (Republic of Uzbekistan, 2018[10]). Одной из фундаментальных проблем для лиц, ответственных за разработку политики, и инвесторов в понимании степени присутствия государства в экономике является вопрос измерения и классификации, поскольку в законодательстве в качестве государственных признаются только те предприятия, которые находятся в 100-процентной государственной собственности (Republic of Uzbekistan, 2006[11]). Использование властями столь узкого определения означает, что многие другие предприятия с прямым или косвенным участием государства не включены в официальную статистику, что может создать неверное впечатление об участии государства в экономике. Так, например, хотя правительство сообщает, что в Узбекистане насчитывается 257 акционерных обществ, находящихся в прямой собственности государства, недавнее исследование АБР показало, что еще 329 АО находились в непрямой собственности государства, что говорит о том, что почти три четверти подобных компаний в стране полностью или частично контролировались государством (Abdullaev, 2020[12]). С одной стороны, положительным является тот факт, что государство признает свой контроль, включая в свои расчеты ООО и АО, не вписывающиеся в строгое определение, используемое властями; с другой стороны, остаются проблемы с отражением фактической экономической реальности в анализе государственной собственности.
Правительство уже начало предпринимать практические шаги по реализации программы приватизации при технической помощи со стороны МФО, включая ЕБРР, АБР и Всемирный банк (World Bank, 2019[13]): для улучшения экономической жизнеспособности ряда коммунальных ГП были повышены тарифы; были приняты законы, разрешающие приватизацию несельскохозяйственных земельных участков (Republic of Uzbekistan, 2019[14]); кроме того, в 2019 г. решением правительства была одобрена продажа акций в химическом, углеводородном, машиностроительном, банковском и страховом секторах (Republic of Uzbekistan, 2019[15]). Пересмотр правительством деятельности вертикально интегрированной национальной авиакомпании (НАК) свидетельствует о его намерениях по реформированию ГП. Уже был издан президентский указ о реорганизации подразделений НАК в новые юридические лица с планом привлечения ГЧП для эксплуатации активов прежнего монополиста (Republic of Uzbekistan, 2018[10]). В процессе приватизации приходится сталкиваться с фрагментарным и неконсолидированным правовым ландшафтом, что затрудняет управление и оценку активов, которые могут быть приватизированы. Например, закон, регулирующий оценку ГП и государственных активов, датируется 1992 г. и никогда не изменялся, что может препятствовать точной оценке активов в современном контексте.
5.2.5. Создается более четкая и либеральная нормативно-правовая база для поддержки иностранных инвестиций
В 2020 г. был принят новый Закон об инвестициях и инвестиционной деятельности (ЗИИД), заменивший и расширивший предыдущие законы от 1998 г. об иностранных инвестициях и защите инвесторов, среди прочего. Инвестиционное законодательство может помочь обеспечить прозрачность и ясность инвестиционного режима страны, оговаривая условия доступа на рынок, а также защиту инвестиций и разрешение споров. Многие правительства, особенно среди членов ОЭСР, регулируют инвестиции с помощью законов более общего применения, однако в более чем 100 странах был принят специальный закон об инвестициях в качестве сигнала для потенциальных инвесторов.
ЗИИД 2020 г. призван систематизировать существующие законы и подзаконные акты и уравнять условия игры для иностранных и местных инвесторов. Как таковой, он распространяется как на иностранных, так и на местных инвесторов, хотя и исключает многие формы инвестиций, например, осуществляемые в рамках соглашений о разделе продукции, концессионных договоров и государственно-частного партнерства, а также в особых экономических зонах. Поэтому он вряд ли применим ко многим дорогостоящим инвестиционным проектам, связанным с природными ресурсами и инфраструктурой, в том числе к проектам, в рамках которых, как правило, существуют конкретные договорные отношения с государством. В то же время неясно, могут ли законы, регулирующие эти другие сферы деятельности (такие как ГЧП и ОЭЗ или контракты с государством по конкретным проектам), заменять положения ЗИИД, тем самым предоставляя правительству лазейку для экспроприации или национализации. Вопрос о правовой иерархии – это вопрос, который правительство должно прояснить для бизнеса, как местного, так и международного, чтобы он мог быть уверен в правовой окончательности таких актов как ЗИИД. Для инвестиций, подпадающих под действие ЗИИД, новый закон сохраняет широкий спектр щедрых мер защиты, многие из которых применяются в равной степени к иностранным и внутренним инвестициям. Он включает общий принцип отсутствия дискриминации и гарантии применения национального режима, защиту от национализации (хотя и не косвенной экспроприации) и возможность перевода средств за границу.
Новый закон также решает проблему, с которой сталкиваются инвесторы в некоторых бывших советских республиках, в частности, попытки некоторых представителей центральных и региональных органов власти аннулировать лицензии на иностранные инвестиционные проекты под предлогом нарушения экологических или других норм. Он также защищает инвесторов от негативных изменений в законодательстве, обеспечивая стабильность регулирования в течение десяти лет с момента первоначального инвестирования. Хотя стабилизационные гарантии широко распространены в регионе, они гораздо реже встречаются в других регионах мира, поскольку могут сильно связать руки правительствам. Альтернативным – и более гибким – подходом может быть включение положения о косвенной экспроприации в сам закон с некоторыми четко прописанными исключениями.
Новый закон вводит состоящий из четырех этапов процесс разрешения споров, касающихся иностранных инвестиций. Несмотря на некоторую неясность в формулировке соответствующих положений, согласно новому закону, как представляется, эти четыре этапа являются обязательными и следующими друг за другом шагами. Инвестор может обратиться в международный арбитраж против государства только в том случае, если он сначала попытался разрешить спор путем переговоров, посредничества и судебного разбирательства в узбекских судах. Новый закон предусматривает возможность проведения арбитражного разбирательства между инвесторами и государством в рамках инвестиционных договоров или контрактов, но не дает открытого согласия государства на арбитраж всех инвестиционных споров.
Индекс регуляторных ограничений ПИИ, разработанный ОЭСР, демонстрирует, что Узбекистан является страной, относительно открытой для иностранных инвестиций. С точки зрения законодательных ограничений страна находится на уровне среднего показателя ОЭСР и опережает другие страны региона, включенные в Индекс ПИИ, такие как Казахстан, Кыргызстан и Монголия (Рисунок 5.2 .
Ограничения сохраняются в таких сферах как СМИ, телекоммуникации, энергетика, деловые услуги и др., и особенно высоки в секторах СМИ, финансовых и деловых услуг (Рисунок 5.3). Некоторые секторальные ограничения являются довольно распространенными и отражают национальные интересы, однако другие заслуживают переоценки, чтобы определить, оправдывают ли их предполагаемые преимущества возможный сдерживающий эффект, который они могут оказать на приток капитала. Это особенно характерно для финансового сектора и сектора бизнес-услуг. Помимо непосредственного воздействия на приток капитала, правительствам следует также учитывать, как ограничения влияют на приближенные к конечному потребителю отрасли, а также на самих потребителей. Правительство должно, по меньшей мере, четко изложить ограничения на инвестиционном онлайн-портале. Поскольку сектора, в которых в настоящее время доминируют ГП, должны быть открыты, условия участия иностранных инвесторов в процессе приватизации также должны быть четко определены и озвучены. В настоящее время ЕБРР работает с правительством над новым законом о приватизации и призывает правительство обеспечить повышение прозрачности процесса приватизации и участия в нем международных инвесторов.
Секторальные стимулы для ПИИ многочисленны в промышленности, гостиничном бизнесе, фармацевтике и секторе природных ресурсов и в основном состоят из налоговых льгот. Компании, работающие в специальных экономических зонах (СЭЗ), также пользуются налоговыми льготами, а также таможенными льготами и услугами. В настоящее время в стране насчитывается двенадцать СЭЗ, из них некоторые имеют отраслевую направленность (фармацевтика, спорт, сельское хозяйство и туризм) (Dentons, 2019[6]). Хотя законодательство, регулирующее ОЭЗ, может быть достаточно четко прописанным, возникает неопределенность в отношении взаимодействия национальных законов с этими отдельными юрисдикциями. Эта проблема не ограничивается Узбекистаном; во всем регионе вопрос «правовой иерархии», т. е. окончательного понимания того, как национальное законодательство взаимодействует с правилами, регулирующими деятельность ОЭЗ, создает неопределенность в правовой среде для бизнеса. По данным ТПП, планы по реформированию этих зон, более четкому определению их целей и переоценке стимулирующих пакетов обсуждались, но пока не были реализованы на практике.
В либерализации ключевых рыночных факторов, таких как транспорт и земля, был достигнут ограниченный прогресс, но покупка и передача последних по-прежнему являются затруднительными. Иностранное участие в процессе приватизации несельскохозяйственных земель, однако, возможно только через создание местного юридического лица. Иностранным инвесторам и компаниям с иностранным капиталом, созданным в Узбекистане, разрешено владеть правами аренды на землю, но с учетом различных правил в отношении получения разрешения со стороны государства на сдачу указанных земель в аренду. Иностранные инвесторы и компании с иностранным капиталом должны быть одобрены Кабинетом Министров, в то время как юридические лица с местным капиталом – только хокимом – главой администрации района или города. Существование двойственных процедур и специальных правил предоставления земельных участков иностранным юридическим и физическим лицам (например, в Ташкенте; см. «Постановление Кабинета Министров о предоставлении в аренду земельных участков иностранным юридическим и физическим лицам в г. Ташкенте») вызывают опасения по поводу дискриминационного отношения к иностранным инвесторам и отражены в Индексе регуляторных ограничений ПИИ, разработанном ОЭСР.
Продолжая открывать дополнительные сектора экономики для иностранных инвесторов, правительство должно уделять первоочередное внимание обеспечению надлежащего выполнения ЗИИД и соответствующего законодательства. Это должно включать согласованные усилия по повышению потенциала государственных учреждений и развитию возможностей МИПТ для оказания помощи в реализации и удовлетворении потребностей инвесторов. В частности, в Узбекистане недавно было создано Агентства по привлечению иностранных инвестиций при МИПТ, которое могло бы стать точкой входа для инвесторов и информировать их о нормативных требованиях и последних изменениях, а также помогать им в выполнении этих требований (OECD, Forthcoming[17]). Стабильность заинтересованных сторон является существенной чертой эффективных инвестиционных отношений, на которую регулярно ссылаются инвесторы.
Эффективные агентства по содействию инвестициям (АСИ) в странах-членах ОЭСР, таких как Турция и Ирландия, являются активными генераторами инвестиций и центрами знаний для инвесторов, помимо деятельности по продвижению и формированию имиджа (President of Turkey’s Investment Office, 2019[18]). Агентство по привлечению иностранных инвестиций Узбекистана может выйти за рамки предоставления информации и оказывать консультационные и последующие услуги инвесторам, в том числе по вопросам регулирования, координируя свою деятельность с другими ведомствами, особенно с налоговыми органами и органами лицензирования, чтобы избежать множества контактов и несогласованных административных процедур.
Правительство также должно стремиться к снятию дальнейших секторальных ограничений для инвесторов, в том числе в секторах финансовых и деловых услуг. Оно также могло бы предоставлять подробную информацию об ограничениях на инвестиционном портале в интернете. Поскольку сектора, в которых в настоящее время доминируют ГП, должны быть открыты, условия участия иностранных инвесторов в процессе приватизации должны быть четко определены и озвучены.
Как отмечалось во введении к данной главе, респонденты отметили политику в области конкуренции как наиболее слабый аспект правовой базы для ведения бизнеса в Узбекистане, а также как область, в которой респонденты увидели наименьший прогресс за последние пять лет. Когда их попросили высказать свое мнение по трем конкретным аспектам конкурентной политики – контроль рыночного доминирования и монопольной практики, меры по борьбе с картелями и сговорами, а также контроль концентрации – прогресс был оценен как слабый более чем 50 % в каждом случае (до 67 % для рыночного доминирования и монопольной практики). Правительство Узбекистана осознает необходимость серьезного улучшения конкурентной политики для достижения более широких целей развития частного сектора и привлечения инвестиций, и в 2022 г. обратилось к ОЭСР за помощью в этой области (OECD, 2022[2]).
Согласно складывающейся картине, частный сектор продолжает сталкиваться с огромным количеством проблем, связанных с конкуренцией (например, практика льготного кредитования ГП по ставкам ниже рыночных, налоговые льготы для определенных ГП и даже квоты в определенных отраслях), что препятствует стимулам для инвестиций и роста. Однако, как и в случае с общей нормативно-правовой базой для ведения бизнеса, описанной в разделе 5.2, эти жалобы и опасения возникают на фоне большого количества изменений, которые были введены именно для того, чтобы уравнять условия для частного бизнеса. То, что компании еще не ощутили преимущества этих правовых реформ, говорит о проблемах с реализацией, масштабах проведенных на данный момент правовых реформ и сложном спектре смежных реформ (например, на рынках земли и других факторов, или акционирования и приватизации государственных активов), которые необходимы для выравнивания условий игры между государственными и частными предприятиями.
5.3.1. Реформы антимонопольного законодательства и правоприменения являлись ключевой частью более широкого процесса реформ
Законодательство и политика в области конкуренции стали важной частью текущей более широкой программы реформ правительства Узбекистана. Одним из первых важных шагов на пути к созданию сильной конкурентной среды стало учреждение в 2019 г. Комитетом по развитию конкуренции и защите прав потребителей Республики Узбекистан (АКРУ), что было достигнуто путем институциональной реорганизации более крупного регулятора, ранее курировавшего как конкурентную, так и приватизационную политику. На АКРУ, который задуман как независимый регулятор, возложена задача надзора за реализацией политики в области конкуренции и других связанных с рынком вопросов, таких как защита прав потребителей, реклама и борьба с коррупцией, искажающей конкуренцию.
Регулятор уже начал активную работу. С момента своего создания он уже провел оценку более 5500 законодательных актов с точки зрения их возможного влияния на рыночную конкуренцию, провел более 2000 антимонопольных расследований, дал разрешение на около 500 слияний и организовал около 100 информационно-пропагандистских мероприятий, направленных на повышение осведомленности государственных органов о важности рыночной конкуренции (OECD, 2022[2]).
В дополнение к институциональным изменениям, направленным на поддержку конкурентной политики, в 2022 г. правительство разработало новый закон о конкуренции. В нем был кодифицирован ряд важных изменений в системе конкуренции страны, включая следующие: новые правила для вертикальных соглашений; расширение списка действий, считающихся злоупотреблением доминирующим положением; контроль слияний в случаях создания совместных предприятий; расширенные правоприменительные полномочия, включая право налагать штрафы; включение регулирования государственной помощи с надзором со стороны АКРУ; регулирование масштабов участия государства в экономике; а также система регулирования цифровых рынков.
После оценки, проведенной ОЭСР в 2022 г., Организация вынесла ряд целевых рекомендаций, которые, в случае их выполнения, позволят напрямую решить многие из проблем, о которых продолжают сообщать компании. Эти рекомендации включали повышение независимости и расширение мандата АКРУ, в том числе путем обеспечения АКРУ бюджетом и ресурсами, необходимыми для выполнения его мандата, совершенствование правовых положений по борьбе с картелями и злоупотреблениями доминирующим положением, обеспечение адекватных полномочий для правоприменения, а также обеспечение эффективных полномочий и процедур АКРУ в области продвижения конкурентной нейтральности.
Эти недавние изменения в законодательстве Узбекистана о конкуренции, в дополнение к уже существующим условиям, означают, что де-юре в стране имеется эффективное законодательство в области защиты конкуренции, при этом Узбекистан демонстрирует высокие показатели по сравнению с другими странами региона в международном сравнительном анализе, проведенном ОЭСР (OECD, 2022[2]). Самые высокие баллы были получены в категориях правоприменительной политики против антиконкурентного поведения и адвокации, а самые низкие – в области честности расследований. Тем не менее предстоит еще много работы по совершенствованию законодательной базы в области конкуренции, хотя решение правительства принять участие в обзоре ОЭСР по конкурентной политике само по себе является важным свидетельством серьезности, с которой правительство относится к этому вопросу.
Список литературы
[12] Abdullaev, U. (2020), State-Owned Enterprises in Uzbekistan: Taking Stock and Some Reform Priorities, https://www.adb.org/sites/default/files/publication/560601/adbi-wp1068.pdf.
[6] Dentons (2019), Doing business in Uzbekistan.
[27] European Union (2019), European Union Supports Uzbekistan’s Accession to WTO, https://eeas.europa.eu/delegations/burkina-faso/59579/european-union-supports-uzbekistan%E2%80%99s-accession-world-trade-organization-wto_en.
[25] ITF (2019), Enhancing Connectivity and Freight in Central Asia, OECD Publishing, Paris, https://www.itf-oecd.org/sites/default/files/docs/connectivity-freight-central-asia_2.pdf.
[32] OECD (2023), FDI Regulatory Restrictiveness Index, OECD Publishing, Paris, https://stats.oecd.org/Index.aspx?DataSetCode=FDIINDEX.
[16] OECD (2023), OECD FDI Regulatory Restrictiveness Index, Uzbekistan, OECD Publishing, Paris, https://stats.oecd.org/Index.aspx?DataSetCode=FDIINDEX.
[31] OECD (2023), OECD Trade Facilitation Indicators, Uzbekistan, OECD Publishing, Paris, https://www.oecd.org/trade/topics/trade-facilitation/.
[2] OECD (2022), An Introduction to Competition Law and Policy in Uzbeksitan, OECD Publishing, Paris, https://www.oecd.org/daf/competition/an-introduction-to-competition-law-and-policy-in-uzbekistan.pdf.
[20] OECD (2021), Beyond COVID-19: Prospects for Economic Recovery in Central Asia, OECD Publishing, Paris, https://www.oecd.org/eurasia/Beyond_COVID%2019_Central%20Asia.pdf.
[23] OECD (2021), Boosting the Internationalisation of Firms through better Export Promotion Policies in Uzbekistan, OECD Eurasia Policy Insights, OECD Publishing, Paris, https://www.oecd.org/eurasia/Monitoring_Review_Uzbekistan_ENG.pdf.
[1] OECD (2021), Improving the Legal Environment for Business and Investment in Central Asia, OECD Publishing, Paris, https://www.oecd.org/eurasia/Improving-LEB-CA-ENG%2020%20April.pdf.
[19] OECD (2020), COVID-19 Crisis Response in Central Asia, OECD Publishing, Paris, https://read.oecd-ilibrary.org/view/?ref=129_129634-ujyjsqu30i&title=COVID-19-crisis-response-in-central-asia.
[24] OECD (2017), Boosting SME Internationalisation in Uzbekistan through better Export Promotion Policies, OECD Publishing, Paris, https://www.oecd.org/eurasia/competitiveness-programme/central-asia/Uzbekistan_Peer_review_note_dec2017_final.pdf.
[17] OECD (Forthcoming), Investment promotion practices in Eurasia.
[33] OECD (Forthcoming), Monitoring Report: Improving the Legal Environment for Business and Investment in Central Asia, OECD Publishing, Paris.
[18] President of Turkey’s Investment Office (2019), Official website, http://www.invest.gov.tr.
[22] Republic of Uzbekistan (2022), Development Strategy of New Uzbekistan for 2022-2026, https://uzembassy.kz/upload/userfiles/files/Development%20Strategy%20of%20Uzbekistan.pdf.
[9] Republic of Uzbekistan (2019), Draft Tax Code, https://regulation.gov.uz/ru/document/7232-nalogovy_kodeks_respubliki_uzbekistan (accessed on 2020).
[15] Republic of Uzbekistan (2019), Law No. ZRU-522 “On privatization of non-agricultural land plots”.
[14] Republic of Uzbekistan (2019), On Further Measures for the Implementation of the Mechanisms for Attracting FDI into the Economy No. 4300.
[4] Republic of Uzbekistan (2019), Reform Roadmap 2019-21.
[7] Republic of Uzbekistan (2018), Decree of the President of the Republic of Uzbekistan on Measures to Further Reduce and Simplify Licensing and Licensing Procedures in the Field of Entrepreneurial Activity, as well as Improving Business Conditions, http://www.lex.uz/ru/docs/3676962 (accessed on 13 May 2019).
[10] Republic of Uzbekistan (2018), Presidential Decree 5584 On Measures to Improve Civil Aviation.
[3] Republic of Uzbekistan (2017), National Development Strategy 2017-21.
[30] Republic of Uzbekistan (2017), State Programme for the Realisation of the Strategy on Five Priority Areas for Development of the Republic of Uzbekistan 2017-2021.
[11] Republic of Uzbekistan (2006), Law on State Owned Enteprises, https://nrm.uz/contentf?doc=372435_polojenie_o_gosudarstvennyh_predpriyatiyah_(prilojenie_n_1_k_postanovleniyu_km_ruz_ot_16_10_2006_g_n_215)&products=1_vse_zakonodatelstvo_uzbekistana.
[28] State Asset Management Agency of Uzbekistan (2020), Privatization as a Driver of Economic Reform.
[21] The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics (2023), Small Business and Entrepreneurship, The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics, Tashkent, https://stat.uz/en/official-statistics/small-business-and-entrepreneurship.
[29] World Bank (2022), Uzbekistan: The Second Systematic Country Diagnostic, World Bank, DC, https://documents1.worldbank.org/curated/en/933471650320792872/pdf/Toward-a-Prosperous-and-Inclusive-Future-The-Second-Systematic-Country-Diagnostic-for-Uzbekistan.pdf.
[8] World Bank (2021), Assessing Uzbekistan’s Transition: Country Economic Memorandum, World Bank, DC, https://documents1.worldbank.org/curated/en/862261637233938240/pdf/Full-Report.pdf.
[26] World Bank (2020), Doing Business 2020, https://doi.org/10.1596/978-1-4648-1440-2.
[5] World Bank (2019), Doing Business 2019: Uzbekistan, Training for Reform, https://www.doingbusiness.org/content/dam/doingBusiness/country/u/uzbekistan/UZB.pdf.
[13] World Bank (2019), Press Release: Support to Public Financial Management and State-Owned Enterprises Reforms to Benefit Uzbekistan’s Citizens and Economy.