1. Актуальное положение дел
Цифровизация предоставляет Узбекистану возможность продолжить и дополнить свои реформы, направленные на расширение частного сектора и повышение конкурентоспособности экономики. Хотя правительство признает эти преимущества, уровень освоения цифровых технологий и навыков среди компаний низок. Решение проблемы нехватки цифровых компетенций является значительным барьером, который необходимо преодолеть Узбекистану, чтобы воспользоваться возможностями, предоставляемыми цифровизацией.
Необходимо отдать должное усилиям по поддержке цифровой трансформации экономики, предпринимаемым в Узбекистане с 2019 года. Эти инициативы являются частью более широкого спектра проводимых с 2017 года реформ и служат повышению устойчивости экономики Узбекистана. Несмотря на то, что страна добилась значительного прогресса с точки зрения доступа к качественному и дешевому интернету, уровень освоения цифровых технологий среди компаний остается низким. В частности, отсутствие цифровых навыков является сдерживающим фактором для цифровой трансформации компаний. Это объясняется пробелами в институциональной базе для поддержки внедрения цифровых технологий среди МСП, недостаточной осведомленностью компаний о преимуществах цифровой трансформации и ограниченными цифровыми навыками среди работников, так и среди работодателей. В настоящей записке, содержащей экспертный обзор, предлагаются краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные рекомендации по каждому из этих аспектов.
Проведение реформ способствовало мощному экономическому росту, в том числе во время пандемии
Узбекистан достиг значительного прогресса в преобразовании своей экономики и общества с момента вступления на путь широкомасштабных реформ в 2017 году, обеспечив высокий экономический рост в последующие годы(Рисунок 1.1). Консолидированные меры позволили устранить низкую эффективность рынка и конкурентоспособности МСП, способствовали либерализации цен, отмене регулирования торгово-экономической сферы, а также повышению прозрачности (OECD, 2022[1]) (World Bank, 2022[2]). Узбекистан сравнительно хорошо пережил пандемию COVID-19 (OECD, 2022[1]), поскольку благодаря улучшению правовой и операционной среды для бизнеса произошло увеличение вклада частного сектора в валовой внутренний продукт (ВВП), снижение барьеров в торговле и увеличение прямых иностранных инвестиций (ПИИ) (World Bank, 2022[3]). Узбекистан стал одной из немногих стран мира, экономика которой в 2020 году росла, а не сокращалась, несмотря на то что темпы роста были намного ниже, чем в предыдущие годы. В 2021 году произошел мощный подъем экономики, с темпом роста в 6.1% (ВМФ, 2022 (IMF, 2022[4]) Несмотря на риски для роста, связанные с последствиями вторжения России в Украину, ожидается, что в 2022 году рост экономики достигнет 5,3% (World Bank, 2022[5]).
Источник: (IMF, 2022[4])
Однако частный сектор, и прежде всего МСП, остается недостаточно развитым
Пандемия усугубила структурные слабости, связанные с зависимостью Узбекистана от поступлений от продажи сырьевых товаров и устойчиво большим присутствием государства в экономике. Несмотря на недавние реформы, направленные на диверсификацию структуры производства, экспорта и занятости, а также более широкую по сравнению с соседними странами Центральной Азии промышленную базу, Узбекистан по-прежнему зависит от экспорта природных ресурсов и поэтому уязвим к внешним потрясениям спроса и предложения и нестабильным ценам. Например, золото, сырьевые ресурсы и товары с низкой добавленной стоимостью, такие как энергоносители, нефтепродукты, химические продукты и металлы, составили от общего объема экспорта около 65% в 2020 году и 56% в 2021 году (State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics, 2022[6]). Только на золото в период с 2016 по 2020 год пришлось 34.5% экспорта товаров. Аналогичным образом, несмотря на недавние приватизационные реформы (Lex-UZ, 2021[7]), потенциал малых и средних предприятий (МСП) в экономике не раскрыт. В областях со сравнительными преимуществами доминируют государственные предприятия (ГП), которые ограждены от конкуренции частного сектора. Государство чрезмерно направляет инвестиции в ГП в быстрорастущие, но менее эффективные виды деятельности, создающие рабочие места. В результате уровень создания новых фирм в Узбекистане один из самых низких по сравнению с аналогичными странами региона и группами по уровню доходов, МСП остаются непропорционально малыми, а безработица - высокой ( (World Bank, 2022[2]). То же самое касается и экспорта: несмотря на проводимые правительством реформы по стимулированию экспорта, возможности интернационализации узбекских МСП все еще остаются ниже потенциальных и не реализуются в полной мере (OECD, 2021[8]). Вследствие этого потенциал роста МСП остается ограниченным. Институциональные барьеры, соблюдение нормативных требований, ограниченные финансовые навыки, низкий уровень цифровизации, ограниченный доступ к финансированию и недостаточный человеческий капитал не позволяют им стать более производительными и конкурентоспособными (World Bank, 2022[3]). Это ограничивает возможности МСП диверсифицировать рабочие места и привлекать более квалифицированных специалистов, как например, в секторе ИКТ, работники которого зарабатывают в среднем на 64-83% больше средней номинальной начисленной заработной платы по стране (The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics, 2022[9]). МСП также наиболее серьезно пострадали от пандемии, продолжая оставаться уязвимыми на этапе восстановления; их доля в ВВП снизилась с 56,0% в 2019 году до 54,9% в 2021 году, а доля в общем объеме экспорта и импорта — с 27,0% до 22,3% и с 61,6% до 48,7% соответственно (The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics, 2022[10]).
Способствовать диверсификации и повысить устойчивость к шоковым потрясениям может помочь цифровизация
Цифровые технологии предоставляют предприятиям различного калибра возможность повысить производительность и конкурентоспособность, снизить цены и предоставлять товары и услуги более высокого качества. Однако их внедрение и интеграция в бизнес-процессы требуют от компаний глубокой трансформации, включающей серьезные изменения корпоративной культуры. Цифровой переход может быть особенно сложным для МСП, поскольку они часто не знают о преимуществах, которые может принести цифровизация, а их ресурсы, как финансовые, так и человеческие, по сравнению с крупными компаниями ограничены.
Как в странах ОЭСР, так и в странах-партнерах многим МСП зачастую не хватает подходов и навыков для внедрения технологий. В частности, факты свидетельствуют о том, что внедрение предприятиями цифровых инструментов связано с навыками сотрудников в области ИКТ (Вставка 1.1). Однако в целом МСП испытывают дефицит цифровых знаний, а показатели цифровой грамотности сотрудников у них на более низком уровне. Приобретение и базовое использование цифровых технологий — это первые шаги цифровизации, которые в свою очередь требуют стратегических решений для эффективной интеграции технологии в бизнес-модель и процессы (OECD, n.d.[11]).
Во многих странах ОЭСР у взрослого населения отсутствуют цифровые навыки , в среднем 26% взрослых вообще не владеет цифровыми навыками. Развитие этих навыков с самого начала формального образования и последующие возможности обучения на протяжении всей жизни могут сыграть жизненно важную роль в подготовке общества к цифровой трансформации. В значительной мере могло бы помочь также устранение гендерного разрыва в обучении НТИМ (наука и техника, инженерное дело и математика), поскольку женщины составляют менее 20% абитуриентов, поступающих на информационные специальности факультетов высших учебных заведений в странах ОЭСР.
Для разработки политики, направленной на преодоление цифрового разрыва и подготовку к цифровой трансформации, руководство должно понимать, какие виды навыков помогают людям получить максимальную отдачу от цифровых технологий, способствуют их распространению и повышают их влияние на производительность. В этой связи можно выделить четыре основные категории:
базовые навыки, такие как грамотность и умение считать, позволяющие развивать и приобретать когнитивные навыки более высокого порядка, необходимые для цифровой экономики, которые помогают людям ориентироваться в среде быстрых и постоянно меняющихся технологий, а также в условиях все более продолжительной рабочей жизни;
общие цифровые навыки для всех работников, связанные с использованием цифровых технологий в профессиональных целях, таких как доступ к информации в онлайновом режиме или использование программного обеспечения;
цифровые навыки профессионального уровня для специалистов в сфере цифровых техноологий (например, навыки, необходимые для производства ИТ-продуктов и услуг, такие как программирование, разработка приложений, управление сетями); и
дополнительные навыки для работы в цифровой среде, включая когнитивные навыки, межличностные навыки (обработка информации, самоуправление, решение проблем, коммуникации), а также управленческие и организационные навыки.
Источник: (OECD, 2021[12])
Поскольку Узбекистан является страной, не имеющей выхода к морю, цифровизация предоставляет особенно важные возможности для преодоления существующих географических проблем. В 2020 году в стране была принята комплексная Национальная цифровая стратегия (НЦС), в которой признаются преимущества цифровизации и то, направления, в которых она может поддержать другие долгосрочные приоритеты развития. Новый импульс для цифровизации как государства, так и экономики придала пандемия COVID-19. По результатам проведенного в 2021 году исследования из 79 стран Узбекистан показал вторую по величине долю компаний, сообщивших о начале или расширении использования цифровых платформ (51,2%) ( Рисунок 1.2) (World Bank, 2022[2]). Доля ежемесячных продаж с использованием цифровых платформ — уже превышающая средний показатель по региону — увеличилась дополнительно (Рисунок 1.3). Для разработки согласованного подхода к цифровизации, поддерживающего все остальные аспекты реформы Узбекистан может опираться на внедренные ранее цифровые решения, которые получили дальнейшее развитие во время пандемии. Российское вторжение в Украину заставила сотни тысяч россиян и белорусов покинуть свои страны (EUAA, 2022[13]). Многие из тех, кто уехал, активно работают в сфере ИТ, и часто ищут русскоязычные принимающие страны. Это дало возможность Узбекистану воспользоваться их опытом и стимулировать передачу знаний. Для привлечения ИТ-специалистов правительство недавно ввело программу переселения, предусматривающую привлекательные льготы, включая 3-летнюю ИТ-визу наряду с финансовыми и нефинансовыми стимулами (IT-VISA, 2022[14]).
Примечание:Первая группа-"Стало ли начало использования или увеличение использования интернета, социальных сетей, специализированных приложений или цифровых платформ ответом на вспышку COVID-19?". Микропредприятия не учитываются. Данные по сельскому хозяйству имеются только для Кыргызской Республики (август), Таджикистана (август) и Турции (июнь) в дополнение к Узбекистану (сентябрь).
Вторая группа- "Какова доля продаж этого предприятия с использованием внешних цифровых платформ, приложений или собственного веб-сайта за последние 30 дней?". Микропредприятия не учитываются. Данные по сельскому хозяйству удалены из диаграммы из-за ограниченной доступности: данные за 2021 год имеются только по Турции (июнь, 4,67%) и Узбекистану (сентябрь, 67,22%).
Источник: (World Bank, 2021[15]) (World Bank, 2022[16])
Цифровизация частного сектора может поддержать другие аспекты программы реформ
В перспективе цифровизация также может помочь в решении четырех основных задач, определенных Узбекистаном и ЕС для поддержки долгосрочного роста и региональной интеграции (EEAS, 2019[17]). Согласованный подход к цифровизации может лечь в основу всех аспектов реформы:
Торговая политика потребует согласования правил с многосторонними торговыми системами, упрощения таможенных процедур и сотрудничества. Благодаря цифровизации можно снизить расходы на международную торговлю, содействовать координации глобальных цепочек создания стоимости, способствовать распространению идей и технологий и связать большее число предприятий и потребителей.
Проблему может представлять быстрый темп развития цифровых технологий, зачастую опережающий разработку нормативно-правовой базы. Для дальнейшего упрощения и применения нормативно-правовой базы, а также для облегчения повседневной деятельности МСП необходимо продолжать улучшать правовые условия для предприятий и инвестиций. Электронное правительство и цифровизация государственных услуг помогают смягчить цифровые проблемы и улучшить условия работы частного сектора.
Узбекистану необходимо начать переход к более экологичной модели роста, мобилизуя частные инвестиции для увеличения производства энергии с более низким уровнем выбросов углерода, более энергоэффективного сельскохозяйственного и промышленного производства, а также лучшего управления водными ресурсами и отходами. Переход к цифровым технологиям также будет способствовать достижению «зеленых» целей, например, за счет синергических связей будет создана «умная» циркулярная экономика.
Во всех этих аспектах большое значение будут иметь дополнительные инвестиции в цифровую инфраструктуру, совместимые и гармонизированные ИТ-системы, а также программы повышения квалификации в области цифровых технологий.
Правительство признает важность цифровизации для экономического роста
В последние годы Узбекистан инвестирует значительные средства в свою технологическую экосистему, стимулируя создание и предоставление ИТ-продуктов и услуг, доступа в интернет и мобильной связи (Kutbitdinov and Ismailov, 2021[18]). Одновременно правительство работает над расширением цифровой доступности, особенно в сельской местности: в начале 2021 года было объявлено о выделении 2,5 млрд долларов США на инвестиции в цифровую инфраструктуру, а доля домохозяйств, имеющих доступ к интернету, заметно выросла уже в 2019 году (OECD, 2022[1]; The Tashkent Times, 2021[19]). Национальная цифровая стратегия (НЦС) «Цифровой Узбекистан 2030», утвержденная указом президента в октябре 2020 года и находящаяся в ведении Министерства цифровых технологий (МЦТ), направлена на активное развитие цифровой экономики, а также повсеместное внедрение современных информационно-коммуникационных технологий (Вставка 1.2). План по реализации стратегии включает в себя четыре всеобъемлющие задачи, в центре которых – развитие системы электронного управления, цифровой индустрии, образования в области новейших технологий и создание цифровой инфраструктуры. Приоритетные направления образования в сфере ИТ включают совершенствование навыков работы с цифровыми технологиями для всех слоев населения, в органах государственного управления и в учебных заведениях. Период, на который была разработана дорожная карта 2020–2022, подходит к концу, и в дальнейшем планы осуществления будут создаваться каждые два года.
Проект «Цифровой Узбекистан 2030» направлен на активное развитие цифровой экономики Узбекистана. Особое внимание уделяется государственному управлению, образованию, здравоохранению и сельскому хозяйству. Дорожная карта по реализации стратегии «Цифровой Узбекистан 2030» на 2020–2022 годы включает в себя эти аспекты, для каждого из которых определены конкретные действия, цели и задачи. С 2023 года НЦС будет осуществляться на основе двухлетних программ, утвержденных Кабинетом Министров.
Эти программы основаны на достигнутых результатах, целевых показателях и развитии цифровых технологий на каждый предшествующий и предстоящий период. Ниже приводятся аспекты развития на период 2020–2022 годов с примерами инициатив:
На момент написания статьи началась реализация более половины из 400 приоритетных проектов.
Источник: Анализ ОЭСР, (Lex-UZ, 2020[20])
В последние годы цифровые технологии стремительно распространились и нашли новое применение во многих сферах, включая образование, коммуникации, промышленность и государственное управление, хотя общий масштаб цифрового сектора остается ограниченным. Если доля цифровой экономики в ВВП остается очень низкой — около 2% в 2020 году по сравнению с 3,9% в Казахстане и 8% в Корее (Рисунок 1.3) (The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics, 2022[9]) (Jurayevich and Bulturbayevich, 2020[21]), это развивающийся сектор, в котором занятость неуклонно растет с 2016 года, при том, что рост ее составил 6% в 2020 году, когда участие в рабочей силе в целом сократилось на 1% ( Рисунок 1.3 ) (The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics, 2022[10]). Перед сектором правительством была поставлена амбициозная задача — увеличить долю услуг ИКТ в ВВП в три раза к 2023 году, доведя экспорт ИКТ до 100 млн. долл. (Lex-UZ, 2020[22]).
Кроме того, Узбекистан добился значительных результатов в области доступа к интернету, его качества и доступности: в 2015 году сетью 2G или выше было обеспечено уже 98% населения, а недавние усовершенствования мобильной сети означают, что доступ к 3G или выше (из них 61% — к 4G) в 2020 году будут иметь 90% населения, при том, что в 2015 году этот показатель составлял 47% (ITU, 2021[23]). Интернет также стал дешевле, поскольку предоплаченные тарифы на мобильную связь снизились с 3,94% ежемесячного валового национального дохода (ВНД) на душу населения в 2017 году до 1,84% в 2021 году, а стоимость фиксированного широкополосного доступа в тот же самый период снизилась с 3,04% до 2,13%. Однако во многих секторах продолжают сдерживать рост отставания по скорости интернета, низкая пропускная способность и высокая пользовательская стоимость (World Bank, 2022[2]). Узбекистану еще предстоит многое сделать, чтобы правительство достигло заявленных целей, включая качественный и недорогой интернет и мобильную связь, а также сокращение цифрового разрыва между городами и селами, в частности.
Источник: (The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics, 2022[24])
Несмотря на это, освоение цифровых технологий частным сектором остается медленным, в частности, в отношении цифровых навыков.
Узбекские МСП, похоже, отстают от крупных компаний в освоении цифровых технологий: освоение в значительной степени ограничивается базовыми услугами. Только 26% официальных частных фирм в Узбекистане сообщили, что у них есть собственные веб-сайты, в то время как в среднем по Европе и Центральной Азии этот показатель составляет 63% (World Bank, 2022[25]). Это говорит о том, что частный сектор не смог использовать возможности, возникающие в результате роста цифровизации, для повышения спроса и производительности. Эта тенденция, по-видимому, в значительной степени коррелирует с сохраняющимся низким уровнем цифровых навыков среди населения: в 2018 году только 20% населения имели базовые навыки ИКТ и 7% - стандартные навыки ИКТ1. Это по сравнению с 43% и 32%, соответственно, в странах ОЭСР (в 2015 году) и 24,3% и 27,5% в Казахстане (в 2020 году) (ITU, 2021[26]). Относительно низкий уровень цифровой грамотности в Узбекистане предполагает, что предприятия не всегда знают о наиболее подходящих цифровых инструментах и навыках, необходимых для их деятельности. Тем не менее, данные Всемирного банка показывают, что уровень внедрения существующих знаний, заложенных в иностранных технологиях, в Узбекистане выше, чем в регионе Европы и Центральной Азии: 20,8% частных производителей сообщают об использовании лицензированных иностранных технологий против 16,5% в среднем по региону (World Bank, 2022[25]). При наличии соответствующих стимулов и обучения существует потенциал для дальнейшего внедрения технологий узбекскими фирмами.
Источник: (UNECE, 2018[27])
Повышение осведомленности и предоставление квалифицированного технического персонала предприятиям может способствовать цифровой трансформации компаний
Данный экспертный обзор ОЭСР направлен на поддержку правительства в стимулировании цифровой трансформации частного сектора на инклюзивной основе, с особым акцентом на предоставление навыков владения цифровыми технологиями. Акцент на цифровых навыках был сделан по просьбе правительства Узбекистана в связи с видимым отставанием узбекских предприятий именно в этой области, в то время как их развитие позволит создавать новые рабочие места и привлекать быстрорастущую рабочую силу. По сравнению с другими странами СНГ в Узбекистане наиболее низкие показатели в области использования и навыков владения ИКТ (Dutta and Lanvin, 2019[28]). Кроме того, по имеющимся данным, узбекские фирмы вкладывают меньше средств в повышение квалификации, чем схожие страны региона: в 2019 году лишь 17% узбекских предприятий предлагали своим сотрудникам профессиональную подготовку, тогда как в регионе Европы и Центральной Азии этот показатель составил 33% (Всемирный банк, 2019[32]). (World Bank, 2019[29]) Для малых предприятий Узбекистана показатель еще ниже — всего 13%. Малые предприятия в первую очередь испытывают трудности с обучением и удержанием существующих сотрудников и менеджеров или привлечением новых (OECD, 2021[30]), что свидетельствует о необходимости сосредоточиться на повышении квалификации в области цифровых технологий, в первую очередь уделяя внимания малым и средним предприятиям. Кроме того, инклюзивная цифровая трансформация требует уделения внимания и вопросу гендерного равенства, поскольку в Узбекистане женщины и девочки находятся в неблагоприятном положении, когда приходится принимать финансовые решения относительно доступа к интернету, цифровой грамотности и программ укрепления необходимых практических знаний (USAID, 2022[31]), поскольку ИТ и технологии стереотипно считаются сферой интересов мужчин.
В ходе анализа были рассмотрены три основных аспекта, связанных с повышением квалификации: (i) институциональные рамки, созданные для поддержки освоения цифровых технологий компаниями, (ii) осведомленность компаний о службах поддержки предприятий в области навыков владения цифровыми технологиями и (iii) предложение по разработке инструментария навыков работы с цифровыми технологиями для предприятий. В сотрудничестве с правительством, частным сектором и другими международными организациями ОЭСР определила препятствия на пути осуществления мер по этим аспектам и дальнейшие области для реформ (см. ниже), а также разработала политические рекомендации для устранения отставаний в области цифровой грамотности и использованию цифровых технологий компаниями. Диалог между ОЭСР, правительством Узбекистана, частным сектором и международными партнерами проходил в рамках заседаний рабочих групп и консультаций, в ходе которых рекомендации были дополнены соответствующими примерами из практики ОЭСР и стран-партнеров. Данный отчет и его рекомендации пройдут экспертную оценку на Круглом столе ОЭСР по конкурентоспособности в Евразии, после чего они будут подготовлены для публикации.
Барьер 1: Институциональные и политические рамки недостаточно благоприятны для освоения цифровых технологий МСП
Малые предприятия, как правило, больше зависят от экономической обстановки и качества государственных услуг в целом по сравнению с более крупными. Они особенно сильно страдают от частых изменений политики и пробелов в осуществлении реформ (OECD, 2021[32]), при этом они также, как правило, меньше осведомлены о программах поддержки, к которым они могут получить доступ за небольшую плату или бесплатно для поддержки проведения цифрового преобразования. Поэтому правительствам отводится центральная роль в обеспечении адекватности осуществления политики, координации действий участников цифровой экосистемы и облегчении доступа компаний к надежной сети сертифицированных услуг цифровой поддержки (OECD, 2021[12]; OECD, 2021[33]). В последние годы политика Узбекистана играет центральную роль в содействии инклюзивной цифровой трансформации путем обеспечения рамочных условий. Рамочные условия включают ряд приоритетов, главным из которых является повышение уровня навыков работы с цифровыми технологиями путем совершенствования систем начального образования и подготовки (Рисунок 1.5). Однако, несмотря на свою важность, повышение квалификации частного сектора в области цифровых технологий не является неотъемлемой частью Национальной цифровой стратегии Узбекистана. Не существует целей или задач по повышению квалификации в частном секторе в целом или в отдельных отраслях, имеющих решающее значение для экономического роста. Инициативы по развитию навыков работы с цифровыми технологиями для населения в целом и для органов государственного управления существуют, но они не координируются структурно, и в них не участвуют все заинтересованные стороны. Это снижает осведомленность о существующих услугах, ограничивает использование инструментов, способствует дальнейшему снижению эффективности за счет дублирования усилий и снижает эффективность повышения квалификации, поскольку географические и отраслевые целевые группы остаются без внимания.
Барьер 2: Узбекским МСП не хватает знаний о возможностях, предоставляемых цифровой трансформацией
Малым предприятиям в Узбекистане не хватает информации, они по-прежнему не знают о преимуществах цифровизации и не обладают навыками работы с цифровыми технологиями для развития своего бизнеса. По сравнению с крупными малые предприятия обычно сталкиваются с большими трудностями в привлечении и удержании квалифицированных сотрудников. Они, как правило, не имеют потенциала и сетей для выявления и доступа к талантливым специалистам, а также предлагают меньше возможностей для подготовки, поскольку их внутренние ресурсы слишком ограничены, чтобы предпринимать подобные инициативы. Как выяснилось, небольшие компании часто не знают, что развитие цифровых навыков может повысить производительность труда и послужить способом повышения квалификации и удержания сотрудников. Правительство — обычно через агентства по МСП или торговые палаты — может поддержать предприятия в приобретении соответствующих цифровыхмнавыков путем предоставления специальной подготовки и инструментов цифровой самооценки, обеспечивая качество и того, и другого, а также повышая осведомленность о возможностях, предоставляемых цифровизацией (OECD, 2021[12]) (OECD, 2021[30]). Если в Узбекистане и предпринимались усилия по цифровизации экономики, то внимание и меры политики не были направлены на удовлетворение конкретных потребностей частного сектора. Страна отстает от стран региона по цифровым навыкам. По-видимому, предприятия не осведомлены о потенциальных преимуществах цифровизации, что затрудняет использование существующих инициатив по повышению квалификации, как и самостоятельное проведение и прохождение тренингов. Руководителям и предпринимателям часто не хватает опыта, чтобы понять степень цифровой зрелости своего бизнеса, при этом они не обладают средствами для цифровой трансформации.
Барьер 3: Узбекским МСП не хватает цифровых и дополнительных навыков
Знание и опыт использования ИКТ приносит пользу как работникам, так и компаниям, однако нехватка цифровых навыков снижает общие преимущества цифровизации. Компании, испытывающие нехватку кадров, как правило, менее прибыльны и не имеют ресурсов для найма дефицитных квалифицированных работников (Sorbe et al., 2019[35]). Напротив, при использовании навыков в области ИКТ работники, как правило, получают более высокую заработную плату (OECD, 2015[36]), а повышение квалификации дает компаниям наибольшую доходность производства (OECD, 2019[34]). Для отдельных предприятий и экономики в целом жизненно важно, чтобы сотрудники были достаточно квалифицированы в области цифровых и дополнительных специализаций, хотя факты указывают на то, что узбекские предприятия недостаточно инвестируют в такое обучение. Стратегия «Цифровой Узбекистан 2030» ставит задачи по повышению уровня цифровой инфраструктуры и навыков в государственном секторе к 2030 году. Цифровая инфраструктура улучшается, но при существующем разрыве между городом и деревней цифровое неравенство внутри страны усугубляется. Что касается навыков, стратегией предусматривается проведение целевых тренингов по цифровым темам для молодежи и государственных служащих. Электронное правительство помогает частным лицам и предприятиям переходить на цифровые технологии, заставляя государственную администрацию переходить в онлайн, хотя не все услуги доступны и не все знают, как ими пользоваться. Предприятия получают лишь ограниченные стимулы для перехода на цифровые технологии, если они не регистрируются и не становятся резидентами ИТ-парка. Преимущества, предоставляемые этим резидентством, такие как налоговые льготы и возможности обучения, ставят в невыгодное положение малые предприятия и индивидуальных предпринимателей, которые не являются членами организации или находятся вне ИТ-сектора. Тренинги, предлагаемые правительством онлайн, ориентированы на все МСП, но при этом они могут быть недостаточно обширными или глубокими для обеспечения необходимого повышения квалификации, что связано с очень низким исходным уровнем (ITU, 2021[23])) (USAID, 2022[31])
Источник: (ITU, 2021[23])
Список литературы
[37] Broadband Commission (2018), Achieving the 2025 Advocacy Targets, https://www.broadbandcommission.org/advocacy-targets/.
[28] Dutta, S. and B. Lanvin (2019), Network Readiness Around the World Focus on Taiwan and Uzbekistan Focus on Taiwan and Uzbekistan Network Readiness Index (NRI), Portulans Institute, http://www.portulansinstitute.orgwww.networkreadinessindex.org.
[17] EEAS (2019), Central Asia: Council adopts a new EU strategy for the region., https://www.consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2019/06/17/central-asia-council-adopts-a-new-eu-strategy-for-the-region/#:~:text=The%20new%20strategy%20focuses%20on,interested%20countries%20of%20the%20region.
[13] EUAA (2022), Russia as a country of origin, https://euaa.europa.eu/sites/default/files/publications/2022-06/2022_06_CIR_Russia_Origin_EN.pdf.
[4] IMF (2022), IMF Data (database), https://data.imf.org/regular.aspx?key=60564262 (accessed on 9 March 2022).
[26] ITU (2021), World Telecommunication/ICT Indicators Database 2021 (database), https://www.itu.int/hub/publication/d-ind-wtid-ol-2021/ (accessed on 16 June 2022).
[23] ITU (2021), World Telecommunication/ICT Indicators Database 2021 (database), https://www.itu.int/hub/publication/d-ind-wtid-ol-2021/ (accessed on 16 June 2022).
[14] IT-VISA (2022), IT Visa in Uzbekistan - relocation program, https://itvisa.uz/en (accessed on 20 June 2022).
[21] Jurayevich, M. and M. Bulturbayevich (2020), “The Impact of the Digital Economy on Economic Growth”, International Journal of Business, Law, and Education, Vol. 01/01, pp. 4-7, https://ijble.com/index.php/journal/article/download/2/4.
[18] Kutbitdinov, Y. and B. Ismailov (2021), Development of the digital economy in Uzbekistan, https://review.uz/en/post/obzor-centra-ekonomicheskix-issledovaniy-i-reform-razvitie-cifrovoy-ekonomiki-v-uzbekistane-za-chetre-goda (accessed on 9 March 2022).
[7] Lex-UZ (2021), On approval of the strategy for managing and reforming of state-owned enterprises for 2021-2025, https://lex.uz/en/docs/5351244 (accessed on 4 April 2022).
[22] Lex-UZ (2020), About measures for widespread introduction of digital economy and the electronic government, https://lex.uz/docs/4800661 (accessed on 15 March 2022).
[20] Lex-UZ (2020), Approval of the Digital Uzbekistan 2030 Strategy and measures of its effective implementation (ОБ УТВЕРЖДЕНИИ СТРАТЕГИИ «ЦИФРОВОЙ УЗБЕКИСТАН-2030» И МЕРАХ ПО ЕЕ ЭФФЕКТИВНОЙ РЕАЛИЗАЦИИ, https://lex.uz/ru/docs/5031048 (accessed on 6 September 2022).
[1] OECD (2022), Boosting the Internationalisationof Firms through better Export Promotion Policies in Uzbekistan, OECD Publishing, https://www.oecd.org/eurasia/competitiveness-programme/central-asia/Uzbekistan_Peer_review_note_dec2017_final.pdf.
[12] OECD (2021), Beyond COVID-19: Advancing Digital Business Transformation in the Eastern Partner Countries, OECD Publishing, https://www.oecd.org/eurasia/digitalisation.htm.
[32] OECD (2021), Improving the Legal Environment for Business and Investment in Central Asia, OECD Publishing, https://www.oecd.org/eurasia/Improving-LEB-CA-ENG%2020%20April.pdf.
[8] OECD (2021), Monitoring Review Uzbekistan, OECD Publishing, https://www.oecd.org/eurasia/Monitoring_Review_Uzbekistan_ENG.pdf.
[33] OECD (2021), “SME digitalisation to “Build Back Better”: Digital for SMEs (D4SME) policy paper”, OECD SME and Entrepreneurship Papers, No. 31, OECD Publishing, Paris, https://doi.org/10.1787/50193089-en.
[30] OECD (2021), The Digital Transformation of SMEs, OECD Studies on SMEs and Entrepreneurship, OECD Publishing, https://doi.org/10.1787/bdb9256a-en.
[34] OECD (2019), Digitalisation and productivity: A story of complementarities, OECD Publishing, https://www.oecd.org/economy/growth/digitalisation-productivity-and-inclusiveness/.
[36] OECD (2015), Does having digital skills really pay off?, OECD Publishing, https://www.oecd-ilibrary.org/does-having-digital-skills-really-pay-off_5js023r0wj9v.pdf.
[11] OECD (n.d.), OECD SME and Entrepreneurship Papers, OECD Publishing, Paris, https://doi.org/10.1787/f493861e-en.
[35] Sorbe, S. et al. (2019), “Digital Dividend: Policies to Harness the Productivity Potential of Digital Technologies”, OECD Economic Policy Papers 26, https://doi.org/10.1787/273176bc-en.
[6] State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics (2022), Merchandise trade (database), https://api.stat.uz/api/v1.0/data/tovarlar-savdosi?lang=en&format=xlsx (accessed on 22 March 2022).
[9] The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics (2022), Digital Economy (database), https://stat.uz/en/official-statistics/tsifrovaya-ekonomika-eng (accessed on 16 March 2022).
[24] The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics (2022), Number of the entities and individual entrepreneurs on types of service (database), https://www.stat.uz/en/?view=featured (accessed on 11 March 2022).
[10] The State Committee of the Republic of Uzbekistan on Statistics (2022), Small Business and Entrepreneurship, https://stat.uz/en/official-statistics/small-business-and-entrepreneurship (accessed on 16 March 2022).
[19] The Tashkent Times (2021), US$ 2.5 billion to be drawn for development of digital infrastructure, says Abdulla Aripov, https://tashkenttimes.uz/national/6362-us-2-5-billion-to-be-drawn-for-development-of-digital-infrastructure-says-abdulla-aripov (accessed on 21 June 2022).
[27] UNECE (2018), Dashboard for SDGs, https://w3.unece.org/SDG/en/Home.
[31] USAID (2022), Digital Ecosystem Assessment - Uzbekistan, https://www.usaid.gov/sites/default/files/documents/USAID_UzbekistanDECA.pdf.
[3] World Bank (2022), Boosting private sector development in Uzbekistan, https://blogs.worldbank.org/europeandcentralasia/boosting-private-sector-development-uzbekistan (accessed on 7 March 2022).
[16] World Bank (2022), COVID-19 Business Pulse Survey Dashboard (database), https://www.worldbank.org/en/data/interactive/2021/01/19/covid-19-business-pulse-survey-dashboard (accessed on 15 June 2022).
[5] World Bank (2022), The World Bank in Uzbekistan, https://www.worldbank.org/en/country/uzbekistan/overview#economy (accessed on 14 March 2022).
[25] World Bank (2022), Uzbekistan - The Second Systematic Country Diagnostic, https://documents1.worldbank.org/curated/en/933471650320792872/pdf/Toward-a-Prosperous-and-Inclusive-Future-The-Second-Systematic-Country-Diagnostic-for-Uzbekistan.pdf.
[2] World Bank (2022), Uzbekistan - The Second Systematic Country Diagnostic, https://documents1.worldbank.org/curated/en/933471650320792872/pdf/Toward-a-Prosperous-and-Inclusive-Future-The-Second-Systematic-Country-Diagnostic-for-Uzbekistan.pdf.
[15] World Bank (2021), Firm Recovery during COVID-19 - Six Stylized Facts, https://documents1.worldbank.org/curated/en/862851634563353449/pdf/Firm-Recovery-during-COVID-19-Six-Stylized-Facts.pdf.
[29] World Bank (2019), World Bank Enterprise Surveys, http://www.enterprisesurveys.org (accessed on 20 July 2022).
примечание
← 1. Целевой показатель доступности услуг широкополосной связи начального уровня, установленный Комиссией ООН по широкополосной связи для устойчивого развития, составляет менее 2% месячного ВНД на душу населения (Broadband Commission, 2018[37]).