1. Актуальное положение дел
С 2018 года Казахстан предпринимает масштабные усилия для обеспечения цифровой трансформации. Несмотря на амбициозные программы и инициативы, внедрение цифровых технологий в частном секторе, особенно средисамых мелких предприятиях, остается ниже своего потенциального уровня. Интернет широко доступен по всей стране, а услуги электронного правительства быстро развиваются, однако поддержка внедрения цифровых технологий частными компаниями требует устранения остающихся разрывов в рамочных условиях для цифровизации. В этой главе представлен более широкий контекст реализации реформ по цифровой трансформации бизнеса в стране. В заключении описаны барьеры, существующие в рамочных условиях для цифровизации, по трем основным направлениям: качество интернет-соединения и возможность доступа к нему, конкуренция и инвестиции в телекоммуникационный сектор, а также соответствие нормативно-правовой базы в частном секторе требованиям цифровой эпохи. Каждый из этих барьеров обсуждается отдельно и сопровождается рекомендациями в области экономической политики, которым посвящены соответствующие разделы отчета.
Продолжающиеся усилия по реформированию экономики привели к ее устойчивому росту, что сделало Казахстан самой богатой страной в Центральной Азии
После переходного периода 1990-х годов, с 2000 по 2022 годы экономика Казахстана переживала устойчивый рост, в значительной степени обусловленный притоком масштабых ПИИ в сырьевой сектор. Реальный валовой внутренний продукт (ВВП) оставался положительным, за исключением 2020 года, и в 2000–2021 годах рос в среднем на 6 % в год (IMF, 2022[1]). Тем не менее трендовые темны роста снижаются , поскольку рост восстановился до уровней ниже показателей экономики до замедления, после Великой рецессии 2008 года, падения мировых цен на сырьевые товары в 2014–2015 годах и первого года пандемии COVID-19 (Рисунок 1.1).
Источник: (IMF, 2022[1]).
При этом ВВП на душу населения в текущих ценах в долл. США вырос на 12,2 % с 2000 года — невиданный для Центральной Азии показатель (IMF, 2022[1]). После сокращения реального ВВП на 2,6 % в 2020 году экономический рост возобновился в 2021 году благодаря продолжающейся фискальной экспансии, уверенному росту потребительского кредитования и ослаблению ограничений, связанных с COVID-19 (World Bank, 2022[2]; OECD, 2021[3]). Несмотря на то что на 2022 и 2023 годы прогнозировалось ускорение роста за счет более высоких цен на нефть, фискальных стимулов и устойчивого восстановления объемов потребительских расходов, сохраняются значительные риски снижения его темпов по причине пандемии COVID-19, а также последствий войны в Украине и введенных в связи с ней международных санкций в отношении России (EBRD, 2022[4]; IMF, 2022[5]). Экономика остается чувствительной к сбоям в цепочках поставок и рискам введения вторичных санкций, нависшим над страной ввиду ее тесных торговых, инвестиционных и миграционных связей с Россией (World Bank, 2022[2]; EBRD, 2022[6]; OECD, forthcoming[7]).
За последние два десятилетия правительство постепенно добилось прогресса в достижении своей цели – диверсификации экономики страны – за счет улучшения ее инвестиционного климата, повышения конкурентоспособности несырьевых секторов, ограничения роли государственных предприятий (ГП) и уравнивания условий ведения деятельности между ними и частным сектором (OECD, 2017[8]; OECD, 2020[9]). Однако еще многое предстоит сделать, и недавно полученные данные подчеркивают необходимость принятия мер по ускорению роста производительности и развитию, среди прочего, частного сектора. Принятый правительством курс на последовательное реформирование будет иметь ключевое значение для экономики и ее способности преодолевать трудности в текущие непростые времена. Ожидаемый перезапуск программы приватизации, приостановленной из-за кризиса, вызванного COVID-19, наряду с недавним созданием независимого агентства по вопросам конкуренции и усилиями по совершенствованию управления государственными предприятиями весьма обнадеживает (IMF, 2021[10]).
Частный сектор остается недостаточно развитым, особенно сектор МСП
Углеводороды и минеральные ресурсы составляют основу экономики Казахстана, о чем свидетельствует устойчиво высокая доля чистого притока ПИИ в добывающий сектор: в период с 2016 по 2020 год отрасль получила около 70 % от общего объема таких инвестиций (Central Bank of Kazakhstan, 2022[11]). Несмотря на то что стратегия регионального развития Казахстана дала положительные результаты, позволив реализовать преимущества агломерации и повысить производительность в несырьевых секторах в Алматы и Нур-Султане, за пределами этих двух агломераций рост по-прежнему обусловлен в основном добычей ресурсов (OECD, 2020[12]). Доля ископаемого топлива и энергетического сектора оставалась стабильной — на уровне около 72 % экспорта товаров — с 2013 года (OEC, 2022[13]), а в 2019 году она составила 17 % ВВП Казахстана (IMF, 2022[14]). Вместе с минеральными продуктами, металлами и химикатами продукция этих отраслей составила 90 % экспорта за последнее десятилетие (Рисунок 1.2).
Источник: (Observatory of Economic Complexity, 2022[15]).
Подобная экономическая концентрация делает Казахстан уязвимым для скачков цен на сырьевые товары, а также способствует хронической недостаточности развития частного сектора, в частности МСП (и отражает ее) (OECD, 2021[3]). В то время как доля МСП в ВВП (Рисунок 1.3) то рост занятости в этом секторе был более умеренным — с 29,9 % в 2010–2013 гг. до 36,9 % в 2014–2019 гг., что ниже, чем у соседей по региону, например в Азербайджане, где на МСП в 2019 году приходилось 43,7 % занятого населения (OECD, 2020[9]).
Источник: (DAMU, 2020[16]).
Усилия правительства по развитию сектора услуг, в котором МСП составляют значительную долю, привели к росту доли сектора в добавленной стоимости на 6,5 % в период с 2015 по 2019 год, что является самым большим показателем среди всех отраслей. Тем не менее услуги по-прежнему составляют лишь около 11 % от общего объема экспорта (ADB, 2021[17]), а рост производительности труда демонстрирует тенденцию к снижению с начала 2000-х годов ( Рисунок 1.4), что отражает относительно низкий вклад обрабатывающей промышленности и сектора услуг в рост производства. Пандемия COVID-19 также оказала существенное негативное влияние на сектор услуг и МСП (EY, 2020[18]): по оценкам, в 2020 году по всей стране прекратили работу около 300 000 МСП, при этом только в Алматы в том же году деятельность приостановили 80 % предпринимателей, особенно из сферы торговли, туризма и общественного питания (OECD, 2020[19]).
Источник: (Bureau of National Statistics, 2022[20]).
Цифровизация МСП может сделать экономику Казахстана более устойчивой
Цифровизация может стать опорой для диверсификации экономики страны, способствуя росту и конкурентоспособности частного сектора. В частности, она может помочь малым предприятиям преодолеть структурные недостатки, связанные с их размером, укрепить их рост и улучшить эффективность инноваций, поскольку цифровые технологии позволяют таким предприятиям охватить более широкую клиентскую базу и развивать деятельность без крупных инвестиций в материальные активы. МСП являются важным источником занятости и могут способствовать увеличению добавленной стоимости за счет инноваций и ключевой роли в цепочках поставок крупных предприятий. Тем не менее, судя по имеющимся данным, МСП не в полной мере извлекают выгоду из преимуществ, которые предлагает цифровизация. Недавно проведенное ОЭСР исследование показало, что отставание МСП во внедрении цифровых технологий тесно связано с проблемами в области производительности, масштабирования, инноваций и роста, которые способствуют возникновению неравенства между предприятиями и, следовательно, между людьми и регионами. Сокращение цифрового отрыва МСП позволит улучшить показатели производительности и сгладить неравенство между регионами, но для этого органам, ответственным за разработку экономической политики, необходимо стимулировать цифровую трансформацию компаний (OECD, n.d.[21]).
Улучшение рамочных условий для цифровизации частного сектора может способствовать реализации долгосрочной программы диверсификации и роста экономики Казахстана. В течение первого года пандемии COVID-19 многие казахстанские компании перенесли свою деятельность в онлайн-режим, что помогло смягчить негативное влияние кризиса на экономику (World Bank, 2022[22]; OECD, 2021[3]). Однако цифровая инфраструктура страны в этот период подверглась серьезной нагрузке, а нормативно-правовая среда и особенности работы государственных органов породили серьезные препятствия для коммерческой деятельности и предоставления услуг электронного правительства, о чем заявил президент страны в апреле 2020 года (OECD, 2020[19]; Government of Kazakhstan, 2020[23]). Решение проблем с доступом к инфраструктуре и ее качеством, а также устранение нормативно-правовых барьеров также может помочь Казахстану привлечь и удержать IT-компании, запланировавшие релокацию в свете крупномасштабной агрессии России в отношении Украины и международных санкций в отношении России и Беларуси. Релокация успешных IT-компаний может способствовать распространению технологий и знаний.
Цифровая трансформация частного сектора может стать опорой для реализации других аспектов долгосрочной программы реформ
Казахстан мог бы использовать цифровые решения, реализованные во время пандемии, для выработки согласованного подхода к цифровизации, который может стать опорой для реализации других намеченных реформ. В частности, органы, ответственные за разработку экономической политики, должны проследить за тем, чтобы предоставление цифровых услуг решало существующие краткосрочные проблемы в области инфраструктуры и потенциал ее освоения, а нормативно-правовая база способствовала цифровой трансформации частного сектора. В будущем цифровизация может послужить основой для реализации реформ, призванных укрепитьэкономический рост и региональную интеграцию в долгосрочной перспективе, по трем основным направлениям: торговые связи, экологизация и нормативно-правовая среда для бизнеса. Эти приоритеты соотносятся с Дорожной картой восстановления экономики, согласованной во время «Диалога ЕС — Центральная Азия по вопросам партнерства во имя процветания» в 2020 году и на экономическом форуме «Европейский союз — Центральная Азия» в 2021 году (European Commission, 2021[24]).
Во-первых, цифровизация способствует повышению доступности цифровой связи посредством реформ по упрощению процедур торговли, таких как адаптация нормативно-правовой базы, упрощение таможенных процедур и укрепление регионального сотрудничества, а также может помочь казахстанскому частному сектору и компаниям, ориентированным на экспорт, реализовать свой потенциал (OECD, 2021[3]). Это особенно важно во времена, когда изоляция России еще больше подталкивает Казахстан к необходимости интеграции собственных цепочек поставок и логистики с другими региональными партнерами (OECD, forthcoming[7]).
Во-вторых, цифровизация может способствовать дальнейшему совершенствованию правовой среды для бизнеса и инвестиций, особенно для МСП, для которых неукоснительное соблюдение нормативно-правовых требований и масштабная автоматизация бизнес-процедур являются важными факторами для роста. Несмотря на реформы, охватывающие такие вопросы, как интеллектуальная собственность, лицензирование, разрешения и учреждение компаний, рейтинг Казахстана в Индексе регуляторных ограничений ОЭСР остается значительно выше, чем в среднем по ОЭСР, в то время как Индикаторы регулирования товарного рынка ОЭСР свидетельствуют о том, что нормативно-правовой климат в Казахстане менее благоприятен для конкуренции, чем в большинстве других проанализированных стран (OECD, 2021[3]; OECD, 2022[25]).
Наконец, несмотря на свои амбициозные национальные и международные обязательства в области углеродной нейтральности, Казахстан, наряду с Туркменистаном, производит более чем в два раза больше CO2 в расчете на доллар ВВП по ППС, чем страны — члены ОЭСР в среднем. Углеродоемкость ВВП с середины 1990-х годов снизилась на 80 %, однако в последние годы прогресс в этой области замедлился, и Казахстану следует ускорить декарбонизацию, чтобы исполнить свои международные обязательства и достичь целей по реализации внутренних реформ. Действительно, несмотря на то что показатель CO2 в расчете на доллар ВВП по ППС снизился с 0,66 в 2012 году до 0,42 в 2019 году, он все еще остается выше показателя, характерного для стран с уровнем доходом выше среднего (0,46 в 2012 году и 0,36 в 2019 году) и стран с высоким уровнем дохода (0,19 в 2019 году) (World Bank, 2022[26]). Цифровизация позволит мобилизовать частные инвестиции для перехода к более экологичной модели роста и поможет стране достичь углеродной нейтральности к 2060 году (OECD, 2021[3]).
В последние годы основное внимание уделялось цифровой инфраструктуре и услугам электронного правительства
С момента запуска программы «Информационный Казахстан — 2020» в 2013 году правительство сделало цифровизацию приоритетным направлением своей программы диверсификации экономики (Government of Kazakhstan, 2017[27]). Эта первая цифровая стратегия была направлена на развитие инфраструктуры ИКТ и электронных систем государственного управления с целью упрощения коммерческой деятельности (egov.kz, 2021[28]) и принесла свои плоды в деле повышения доступности цифровой связи по всей стране. Последовавшая за ней пятилетняя инициатива «Цифровой Казахстан», запущенная в 2017 году, направлена на расширение использования цифровых инструментов частным сектором для поддержания экономического роста посредством реализации целевых программ в сельском хозяйстве, энергетике, транспорте и электронной коммерции (см. Вставки 1 и 2) (Digital Kazakhstan, 2022[29]). В рамках этой инициативы также были разработаны дополнительные подпрограммы, направленные на внедрение цифровых инноваций (запуск международного технопарка Astana Hub в 2018 году) и развитие кибербезопасности («Киберщит Казахстана»). В начале 2022 года правительство запустило реализацию концепции «Цифровой образ жизни» (DigitEL) — своей третьей пятилетней программы цифровизации, в рамках которой основное внимание уделяется качественному и безопасному интернету, использованию ИКТ-компаний в качестве рычага роста и дальнейшей цифровизации сектора услуг (Republic of Kazakhstan, 2022[30]). Цели DigitEL включают достижение 5%-ной доли ИКТ в ВВП на фоне 4 % в 2020 году, а разработанная стратегия предполагает более активное участие частного сектора, поскольку свыше 70 % финансирования программы должно поступить из частных инвестиций.
Цифровая конкурентоспособность Казахстана выросла. Так, в 2021 году страна поднялась на 32-ю строку в Международном рейтинге конкурентоспособности стран в цифровой среде, составленном Международным институтом развития менеджмента (IMD) (IMD, 2022[31]), с 38-й строки в 2018 году, что отражает более серьезные изменения в работе электронного правительства, бизнес-моделях и обществе, чем в других странах региона. В частности, Казахстан демонстрирует впечатляющие результаты оценки согласно разработанным ООН Индексу электронного участия и Индексу онлайн-услуг по показателям развития человеческого капитала и электронного правительства, в то время как Индекс развития инфраструктуры выявил наличие узких мест (UN, 2020[32]). Цифровая экономика также находится на подъеме, пусть конкретные цифры и выглядят более чем скромно: услуги ИКТ составили 7,9 % всех услуг, оказанных МСП в 2020 году, по сравнению с совсем незначительными 3,3 % в 2015 году, а рост объема услуг, связанных с ИКТ, почти в пять раз превышает аналогичный показатель в сфере услуг, не связанных с ИКТ, за тот же период (Bureau of National Statistics, 2022[33]). Подобный рост нашел свое отражение в весьма динамичном и продуктивном ландшафте МСП. С 2015 года количество специализированных МСП выросло почти в два раза быстрее, чем МСП, не связанных с ИКТ (117,9 и 59,8 % соответственно), даже несмотря на то что их доля в экономике остается небольшой: с 2015 года она увеличилась с 5,2 до 6,9 % всех МСП (Bureau of National Statistics, 2022[34]).
Источник: (UN, 2020[32]).
Сохраняющиеся разрывы в правовых и операционных условиях препятствуют цифровой трансформации компаний в Казахстане
За пределами сектора ИКТ внедрение цифровых технологий компаниями, особенно использование цифровых инструментов и услуг, остается весьма ограниченным. Наиболее остро эта проблема стоит для МСП, которые сталкиваются с более высокими барьерами на пути внедрения цифровых технологий, чем их крупные конкуренты. Частично такая ситуация объясняется недостатками рамочных условий для цифровизации, которые проявляются, например, в уровне доступа к качественной цифровой инфраструктуре, способности адаптироваться к меняющимся нормативно-правовым условиям и управлении вопросами цифровой безопасности и конфиденциальности.
Барьер 1: разрыв в доступе к цифровой связи и инфраструктуре
Несмотря на то что усилия Казахстана по развитию цифровой инфраструктуры дали свои плоды в виде широкодоступного и недорогого интернет-подключения, его качество и покрытие в сельской местности по-прежнему оставляют желать лучшего. С 2017 года показатели латентности сети и скорости широкополосного доступа в интернет постоянно улучшаются, однако пропускная способность в 2019 году сократилась и с тех пор не растет (EIU, 2022[35]). Кроме того, малые предприятия Казахстана пользуются преимущественно мобильным интернетом, качество которого с точки зрения скорости в последние годы снизилось, что обуславливает стабильно низкий уровень внедрения цифровых технологий предприятиями и серьезное региональное неравенство не в пользу сельской местности и малых городов.
Барьер 2: конкуренция в телекоммуникационном секторе и привлечение в него ПИИ
В Казахстане вопросы качества цифровой инфраструктуры и ее охвата тесно связаны с высокими затратами на ее развертывание ввиду низкой плотности населения и больших расстояний между населенными пунктами. Устранение разрывов в доступе к цифровой связи в сельских районах и развитие инфраструктуры будущего поколения с более высокой плотностью покрытия потребуют дополнительных инвестиций, которых сектору недостает в настоящее время. Неизменно высокие нормативно-правовые и экономические барьеры, характеризующие телекоммуникационный сектор, по всей видимости, действительно способствуют низкому уровню конкуренции и ведут к тому, что объем как внутренних, так и иностранных инвестиций ниже ожидаемого. Кроме того, нормативно-правовая среда исключительно благоприятна для действующих операторов и ограничивает иностранные инвестиции, что снижает привлекательность сектора как для внутренних, так и для иностранных инвесторов (OECD, 2022[25]; US Department of State, 2021[36]).
Барьер 3: нормативно-правовая база цифровой экономики и цифровая безопасность
Казахстан развернул работу по адаптации нормативно-правовой базы к нуждам предприятий, в частности, в сфере защиты персональных данных и стандартов доверия. Тем не менее темпы внедрения изменений и упрощения нормативно-правовой базы остаются слишком невысокими и не позволяют избежать возникновения дополнительных барьеров для предприятий, особенно ввиду частых и частичных поправок к законодательству. Кроме того, несмотря на недавно принятые нормы в области кибербезопасности, такие как закон «Об информатизации» от 2015 года и программа «Киберщит Казахстана» (Government of Kazakhstan, 2015[37]; Government of Kazakhstan, 2022[38]), цифровая культура предприятий остается слабо развитой и характеризуется лишь несколькими инициативами в области управления цифровой безопасностью, возглавляемыми частным сектором. В то же время последние годы отмечены ростом количества угроз кибербезопасности, а компании все так же плохо подготовлены к решению подобных проблем (CABAR, 2019[39]), что пагубно сказывается на внедрении цифровых технологий малыми предприятиями.
Усовершенствованная цифровая инфраструктура, рост конкуренции в телекоммуникационном секторе и надежная защита от цифровых рисков могут способствовать цифровой трансформации компаний в Казахстане
Данный отчет о проведении экспертной оценки направлен на выявление способов устранения разрывов, существующих в рамочных условиях для цифровизации бизнеса в Казахстане в соответсвии со Стратегией Цифрового Казахстана на 2018-2022 годы, на трех уровнях: (i) устранение остающихся разрывов в доступе к цифровой связи по всей стране; (ii) повышение конкуренции и привлечение дополнительных инвестиций в телекоммуникационный сектор; (iii) укрепление цифровой безопасности и защиты данных предприятий. В сотрудничестве с правительством Казахстана, частным сектором и различными международными организациями ОЭСР определила препятствия на пути прогресса в этих направлениях и разработала рекомендации в области экономической политики, которые позволят усовершенствовать рамочные условия для внедрения цифровых технологий компаниями страны.
Список литературы
[17] ADB (2021), Developing the Services Sector for Economic Diversification in CAREC Countries, https://www.adb.org/publications/services-sector-economic-diversification-carec.
[20] Bureau of National Statistics (2022), Agency for Strategic planning and reforms of the Republic of Kazakhstan Bureau of National Statistics, https://stat.gov.kz/.
[34] Bureau of National Statistics (2022), Number of the entities and individual entrepreneurs on types of service (database), https://stat.gov.kz/for_users/standard/national?lang=en (accessed on 20 April 2022).
[33] Bureau of National Statistics (2022), The total amount of the rendered services and indexes of physical amount (database), https://stat.gov.kz/official/industry/20/statistic/7 (accessed on 20 April 2022).
[39] CABAR (2019), Cyber shield and cyber holes of Kazakhstan, https://cabar.asia/en/cyber-shield-and-cyber-holes-of-kazakhstan?pdf=18334.
[11] Central Bank of Kazakhstan (2022), Net inflow of direct investment in Kazakhstan: breakdown by residents’ types of economic activities, https://nationalbank.kz/en/news/pryamye-investicii-po-napravleniyu-vlozheniya.
[16] DAMU (2020), Annual Report on SMEs Development in Kazakhstan and its regions, https://damu.kz/upload/iblock/192/Damu_Book_2019_EN.pdf.
[29] Digital Kazakhstan (2022), About the Program, https://digitalkz.kz/en/about-the-program/ (accessed on 17 May 2022).
[6] EBRD (2022), Regional Economic Update - In the shadow of the war, https://www.ebrd.com/rep-ukraine-war-310322.pdf.
[4] EBRD (2022), Transition Report 2021-22. System upgrade: Delivering the digital dividend, https://www.ebrd.com/publications/transition-report-202122-digital-divides.
[28] egov.kz (2021), “Informational Kazakhstan – 2020” State program, https://egov.kz/cms/en/articles/gp_inf_kaz_2020 (accessed on 17 May 2022).
[35] EIU (2022), The Inclusive Internet Index (database), https://theinclusiveinternet.eiu.com/ (accessed on 21 April 2022).
[24] European Commission (2021), EU – Central Asia Economic Forum: bringing regions closer, https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/ip_21_5841 (accessed on 15 June 2022).
[18] EY (2020), Impact of the coronavirus crisis on SMEs in Kazakhstan, https://assets.ey.com/content/dam/ey-sites/ey-com/en_kz/topics/consulting/ey-impact-of-the-coronavirus-crisis-on-sme-in-kazakhstan-key-conclusions.pdf.
[38] Government of Kazakhstan (2022), Cybersecurity, https://egov.kz/cms/en/cyberspace (accessed on 20 May 2022).
[23] Government of Kazakhstan (2020), Akorda, https://www.akorda.kz/en/state-of-the-nation-addressby-president-of-the-republic-of-kazakhstan-kassym-jomart-tokayev-38126 (accessed on 26 May 2022).
[27] Government of Kazakhstan (2017), State programme “Digital Kazakhstan:, https://digitalkz.kz/wp-content/uploads/2020/03/%D0%93%D0%9F%20%D0%A6%D0%9A%20%D0%BD%D0%B0%20%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%BB%2003,06,2020.pdf.
[37] Government of Kazakhstan (2015), Law of the Republic of Kazakhstan dated 24 November 2015 № 418-V., https://www.adilet.zan.kz/eng/docs/Z1500000418 (accessed on 25 May 2022).
[31] IMD (2022), Digital Competitiveness Ranking Kazakhstan, https://worldcompetitiveness.imd.org/countryprofile/KZ/digital (accessed on 17 June 2022).
[1] IMF (2022), IMF Data (database), https://data.imf.org/regular.aspx?key=60564262 (accessed on 17 May 2022).
[5] IMF (2022), Regional Economic Outlook Middle East and Central Asia: Divergent Recoveries in Turbulent Times, https://www.imf.org/en/Publications/REO/MECA/Issues/2022/04/25/regional-economic-outlook-april-2022-middle-east-central-asia.
[14] IMF (2022), Republic of Kazakhstan: Selected Issues, https://www.elibrary.imf.org/downloadpdf/journals/002/2022/114/002.2022.issue-114-en.xml.
[10] IMF (2021), Kazakhstan Staff Concluding Statement of the 2021 Article IV Mission, https://www.imf.org/en/News/Articles/2021/11/17/kazakhstan-staff-concluding-statement-of-the-2021-article-iv-mission (accessed on 18 May 2022).
[15] Observatory of Economic Complexity (2022), Kazakhstan yearly trade data, https://oec.world/en/profile/country/kaz?depthSelector1=HS2Depth.
[13] OEC (2022), Kazakhstan (database), https://oec.world/en/profile/country/kaz (accessed on 19 May 2022).
[25] OECD (2022), FDI Regulatory Restrictiveness Index (database), https://stats.oecd.org/Index.aspx?datasetcode=FDIINDEX (accessed on 17 May 2022).
[3] OECD (2021), Beyond Covid-19: Prospects for Economic Recovery in Central Asia, OECD Publishing, https://www.oecd.org/eurasia/Beyond_COVID%2019_Central%20Asia.pdf.
[9] OECD (2020), Improving the Legal Environment for Business and Investment in Central Asia, OECD Publishing, https://www.oecd.org/eurasia/Improving-LEB-CA-ENG%2020%20April.pdf.
[12] OECD (2020), Regional Policies to Support Diversification and Productivity Growth in Kazakhstan, OECD Publishing, https://www.oecd.org/eurasia/competitiveness-programme/central-asia/Regional-Policies-to-Support-Diversification-and-Productivity-Growth-in-Kazakhstan-ENG.pdf.
[19] OECD (2020), The COVID-19 Crisis in Kazakhstan, OECD Publishing, https://www.oecd.org/eurasia/competitiveness-programme/central-asia/COVID-19-CRISIS-IN-KAZAKHSTAN.pdf.
[8] OECD (2017), Reforming Kazakhstan, OECD Publishing, https://www.oecd.org/eurasia/countries/OECD-Eurasia-Reforming-Kazakhstan-EN.pdf.
[7] OECD (forthcoming), Assessing the impact of the war in Ukraine and the international sanctions against Russia on Central Asia.
[21] OECD (n.d.), OECD Studies on SMEs and Entrepreneurship, OECD Publishing, Paris, https://doi.org/10.1787/20780990.
[30] Republic of Kazakhstan (2022), DigitEL | Digital Era Lifestyle.
[32] UN (2020), E-Government Survey 2020, https://publicadministration.un.org/egovkb/en-us/Reports/UN-E-Government-Survey-2020.
[36] US Department of State (2021), 2021 Investment Climate Statements: Kazakhstan, https://www.state.gov/reports/2021-investment-climate-statements/kazakhstan (accessed on 18 May 2022).
[2] World Bank (2022), Europe and Central Asia Economic Update, Spring 2022: War in the Region, https://openknowledge.worldbank.org/handle/10986/37268.
[22] World Bank (2022), ICT service exports - % of service exports, BoP (database), https://data.worldbank.org/indicator/BX.GSR.CCIS.ZS (accessed on 26 May 2022).